Если оплачивалась не работа, не ее результат, а умение отчитываться, неизбежно расцвели «показуха» и приписки. Предполагается, что только в строительстве к 1990 году приписки достигли 15-30 млрд., рублей ежегодно. В печати неоднократно приводились примеры приписок умопомрачительных масштабов - например, когда объем якобы выполненных земляных работ превышал объем земного шара. И все подобные приписки были, как правило, оплачены, а уж потом (очень немногие!) обнаружены ревизиями.
В диалектическом противоречии между собою одновременно и быстро развивались и бесхозяйственность, порождавшая растущие непроизводительные расходы, и умение подотчетных представителей начальствующего сословия от вышестоящих убытки эти скрывать. В конце 80-х годов только отраженные в статистике непроизводительные расходы достигли по стране 50 млрд., рублей в год, но это была, несомненно, лишь вершина колоссального айсберга всесоюзной бесхозяйственности.
Огромные убытки и непроизводительные расходы проистекали не столько от неумения начальствующего сословия управлять народным хозяйством страны, сколько от нежелания каждого представителя этого сословия в отдельные моменты принимать решения (это от него и требовалось-то далеко не каждый день), нежелания жертвовать своим «личным покоем» для выполнения необходимых управленческих актов. Огромными суммами убытков и потерь квази-советское общество платило за благодушно-инертное приятное существование начальствующего сословия.
Выходит, что паразитическое потребление не ограничивалось кругом материальных благ, непосредственно присваивавшихся начальствующим сословием: производство бесполезного оружия, выпуск другой ненужной продукции, оплата невыполнявшихся, приписанных работ, потери материальных ценностей от халатного хранения и т.д., и т.п. - все эти огромные расходы тоже следует отнести к паразитическому потреблению, осуществлявшемуся либо непосредственно начальствующим сословием, либо при его попустительстве и вконец подорвавшему экономику страны. По некоторым расчетам, неэффективная, загнивающая экономика отнимала у каждого рабочего 90 - 95% результатов его труда, причем лишь меньшая их часть была нужна для покрытия действительных нужд общества, а большая - шла на покрытие паразитического потребления всякого рода или же просто гибла от глобальной бесхозяйственности. (В одной только Москве крысы ежегодно съедали и портили до 80 тысяч тонн продовольствия).
Беспардонная, порою неправдоподобная ложь сопровождала всю эпоху правления начальствующего сословия. От бригадного собрания до всесоюзного съезда - любые подобные публичные «мероприятия» были насквозь лживыми, каждый оратор с любой трибуны беззастенчиво врал; при этом все слушатели прекрасно понимали, что докладчик врет, и докладчик знал, что слушатели его ложь и его самого оценивают по заслугам - ведь маскировка лжи под правду требовала усилий, а прилагать усилия начальствующему сословию всегда было лень. Повседневной привычной штампованной ложью пробавлялись и все средства массовой информации. Начальствующее сословие родилось в этой лжи, всю свою жизнь купалось в ней и никогда не имело за душою никаких идей, кроме стремления к собственному материальному благополучию.
Начальствующему сословию всю жизнь было лень управлять страною. Составляя ли плановые задания предприятиям по среднепотолочным исходным данным, отправляя ли диссидентов в закрытые психиатрические лечебницы, чтобы не возиться с судебными процессами, - любые шаги представителей начальствующего сословия предприняты были ими нехотя, по обязанности. Такова была психологическая доминанта этого своеобразного сословия.
Коль скоро начальствующее сословие взяло на себя управление страною и фактически осуществляло его, а партийный аппарат был ведущим звеном административно-командной системы управления, на начальствующее сословие и квази-коммунистическую партию ложится вина за все, что происходило в стране в эпоху Застоя, и за положение, в котором оказалась страна в итоге этой эпохи.
Уже с начала 70-х годов, когда квази-советское общество почувствовало, что Оттепель вновь «заморожена», темпы развития народного хозяйства страны заметно замедлились, по сравнению с темпами 50-х и 60-х годов, которые тоже отнюдь не были высокими. По данным официальной статистики, в годы XVIII-ой пятилетки (1966 - 1970) среднегодовой прирост национального дохода достигал 7,2%, в годы IX-ой пятилетки (1971 - 1975) снизился до 5,1%, в Х-ой (1976 - 1980) - до 3,8%, в ХI-ой (1981 - 1985) - до 3,1% (в пересчете на душу населения - до 2,2%). А если бы удалось очистить соответствующие статистические данные от всякого рода искажений и прямой фальсификации, стало бы ясно, что с конца 70-х - начала 80-х годов рост ежегодных показателей по национальному доходу вообще прекратился.