Государственная торговля так и не смогла ничего противопоставить водке, не смогла она ничем предотвратить сокращение доходов государственного бюджета. Уже во втором полугодии 1985 года государственная торговля спиртными напитками сократилась на 1/4, в 1986 году - на 1/3 (по сравнению с соответствующими периодами до «сухого закона»), а в 1987 году составила всего 63% от уровня 1964 года.
На деньги, не истраченные на водку, в государственной торговле потенциальному покупателю купить было просто нечего. Между тем, алкоголики меньше пить не стали, и деньги, не использованные на водку, были ими все же истрачены - на самогон. Немедленно после введения «сухого закона» с невероятной быстротой распространилось самогоноварение (сначала - кустарное). К этому же, 1987 году продажа нерегистрируемого алкоголя удвоилась, против уровня 1984 года, и значительно превысила продажу спиртных напитков в государственной торговле. С этого года реальное потребление алкоголя в стране сокращаться перестало, вновь быстро качало расти.
Но это была лишь первая реакция на «сухой закон» со стороны «теневой экономики», которая всегда замечательно быстро отзывается на изменение конъюнктуры рынка. Вскоре, вместо старух-самогонщиц, за дело взялись подпольные финансисты - воротилы «теневой экономики». Они, во-первых, наладили производство - сравнительно качественного - самогона и т.п. заменителей; во-вторых, они нашли надежные пути для ежедневной «утечки» с государственных предприятий в больших количествах, как пищевого, гак и технического спирта, а также всех необходимых ингредиентов, и быстро освоили технологию изготовления разнообразных спиртных напитков; в-третьих, они организовали регулярное хищение водки и вина в момент их доставки со спиртоводочных и винных заводов на оптовые базы, а с баз - в немногие остававшиеся «пьяные магазины» (естественно, с подкупом всех охраняющих и проверяющих).
Воспользовавшись непродуманным «сухим законом», криминальная буржуазия с первых же лет антиалкогольной кампании в значительной мере взяла на себя снабжение общества алкоголем. По мере того, как провал антиалкогольной кампании становился очевиден, внимание партийно-государственного руководства и всего начальствующего сословия к виноторговле стало падать, а доля в ней «теневой экономики» - возрастать. К моменту распада СССР вся торговля спиртными напитками - как «левая», так и через «государственные» магазины, - оказалась полностью в руках алкогольной мафии.
Цены на «пьяный товар» в «теневой экономике» с начала антиалкогольной кампании, разумеется, резко возросли, против государственных: и себестоимость «левой» продукции была выше, и риск оплачивал покупатель, и общее производство вина и водки в стране, несмотря на рост подпольного производства, в первые годы антиалкогольной кампании все же значительно сократилось - целые заводы были демонтированы, и четвертую часть всех виноградников (включая столовые сорта) рьяные исполнители рокового закона поспешили вырубить и выкорчевать.
Таким путем те деньги покупателей, которые были предназначены «на пропой», но не отоварены государственной торговлей и не поступили в государственный бюджет, - эти деньги через «черный рынок» оказались у криминальной буржуазии, а последняя эти самогонные и прочие «пьяные» деньги немедленно пустила в дальнейший оборот, приумножая свои капиталы с ошеломительной быстротой. В конце 80-х годов одно лишь самогоноварение приносило приблизительно по 23 млрд., рублей прибыли в год. О таком крупном дополнительном финансовом вливании «теневая экономика» не смела бы и мечтать, если бы не «сухой закон». Что самогоноварение от «сухого закона» неотделимо, как тень, нашим партократам было более или менее понятно. Еще в 1986 году было принято постановление о борьбе с «нетрудовыми доходами», а еще через год - издан указ об уголовной ответственности за самогоноварение; вот только «бороться» за что бы то ни было начальствующему сословию, как всегда, было лень.