Обсуждения вопросов, больше всего интересовавших и волновавших народ, разочарованные телезрители не дождались ни в одной передаче, ни с какого съезда, ни с какой сессии. Между тем, экономическое положение страны медленно, но неуклонно ухудшалось. Даже по официальным данным, дефицит государственного бюджета равнялся 92 млрд., рублей; перекрывали его новыми эмиссиями бумажных денег: в среднем по 70 млн. рублей каждый день, а всего за год - 16 - 19 млрд. рублей, что было в полтора раза больше, чем в предшествовавшем году. В результате «скрытой инфляции» рост цен на потребительском рынке достиг 7,5% за год. Денежные доходы населения возросли на 12%, а производство товаров - на 2%. В результате, неудовлетворенный спрос на товары и услуги к концу года возрос до 165 млрд. рублей.
В связи с перебоями в государственной торговле целым рядом товаров повседневного спроса, местные власти во многих городах и районах стали вводить талонную систему снабжения населения этими товарами. Круг товаров, торговля которыми регулировалась с помощью талонов, в каждом городе определялся на месте. Так, талоны на сахар были введены (в ходе борьбы с самогоноварением) практически на всей территории страны, а на мясо, колбасы, животное масло - в 20% городов. В разных городах можно было встретить талоны на рыбу, муку, крупы, кондитерские изделия, чай, табачные изделия, моющие средства, школьные тетради и т.п.
Отсутствие талонной системы торговли теми или иными товарами в том или ином городе вовсе не означало изобилия этих товаров в продаже; чаще - наоборот: местная администрация не желала брать на себя ответственность за снабжение населения дефицитными товарами, заранее не надеясь ими город обеспечить. Впрочем, никакой ответственности за снабжение населения талонная система как раз и не обеспечивала: продавец в магазине не имел права отпустить покупателю товар без талона или больше скудной нормы, установленной талоном, но ни один магазин не был обязан отоварить покупателю его талоны. Поскольку спекулятивная («блатная») цена превышала государственную в несколько раз, а примитивно напечатанные талоны при нынешнем уровне копировальной техники можно было фальсифицировать в неограниченных количествах, талонная система снабжения населения быстро стала «золотым дном» для новых пополнений криминальной буржуазии.
Квази-советский народ еще со времен Застоя привык жить при разрегулированном снабжении товарами самого широкого спроса и постоянном дефиците в государственной торговле самых необходимых продуктов. Народ потерпел бы еще невесть сколько лет, если бы ему в ходе избирательной кампании не наобещали - как дирижеры всей кампании, так и каждый кандидат от себя, в своем избирательном округе - существенных перемен во всей жизни общества и если бы, вместо решения насущных вопросов народной жизни, ему не показали бы по телевизору пустопорожнюю говорильню. А в сложившихся условиях транслирование на всю страну Праздника Самолюбования Народных Депутатов сыграло роль всесоюзной провокации: через полтора месяца после открытия «Первого съезда» нового парламента по всей стране прокатилась мощная волна рабочих выступлений и забастовок, невиданная с 1917 года.
Началось, казалось бы, с пустяка: 10 июля 1989 года на шахте имени Шевякова в Междуреченске администрация не обеспечила шахтеров мылом; те объявили забастовку. К ним присоединилось еще несколько шахт Кузбасса. Вся атмосфера страны была настолько политизирована, что требования шахтеров сразу стали более политическими, чем экономическими и бытовыми: если Министерство угольной промышленности неспособно обеспечить шахтеров даже мылом, - министерство это ликвидировать, а шахтам дать полную экономическую самостоятельность - вплоть до права экспорта угля за границу; другие требования: переизбрать парткомы и профкомы, упорядочить отпуска, выходные, снабжение и т.п.
Горбачев был в отъезде; правительство растерялось, больше боясь не угодить Горбачеву, чем шахтерам. В СССР не было вообще никакого закона о забастовках, не существовало такого понятия в квази-советском праве. А коль скоро забастовщики в квази-советской стране были буквально «вне закона», их полагалось по традиции встречать командой: «Огонь!», как в Новочеркасске. Но на этот раз - в самый разгар парламентской «демократии» - правительство применить силу не посмело. Что делает бюрократ, когда не знает, что делать? - Создает комиссию! Комиссия выезжает «на место» (не дальше областного центра) и, запершись в лучшем из имеющихся кабинетов, «изучает обстановку на месте», а именно - заслушивает доклады (доносы друг на друга) местного начальства. В Кемерово выехала комиссия: секретарь ЦК Слюньков, первый заместитель Рыжкова Воронин и председатель ВЦСПС Шалаев; и начались «переговоры».