Такие особенности управления квази-советской экономикой, когда главное богатство республики - туркменский газ, узбекское золото и т.п. - изымалось из-под власти республики и не использовалось для развития республики, оставались неизвестны народам республик и даже национальной интеллигенции. Но как только представитель национальной интеллигенции (даже если до этого он был самым правоверным интернационалистом) получал работу в аппарате управления и узнавал о том, что в его республике природные богатства находятся в распоряжении Москвы, а не республики, - он, возмущенный, немедленно превращался в националиста.
Других представителей нерусских наций привели в ряды националистов трудности, возникавшие для национальных партгоскарьеристов, в связи с незавершенностью «коренизации» партийно-государственного аппарата. В 20-е годы большевики-интернационалисты помогали в каждой республике создавать кадры из «коренных» национальностей, чтобы в каждой нации имелись коммунисты из «нацменов», способные управлять своею республикой. Национальные кадры в каждой республике были созданы, но «коренизация» не была доведена до конца: Сталин, никогда и никому не доверяя, ввел такую «традицию» - к каждому руководителю из «коренной» национальности полагалось заместителем назначать русского (или хотя бы славянина в неславянских республиках).
Сталин давно умер, а «традицию» начальствующее сословие постаралось закрепить; пережила она и Оттепель, и Застой. «В русских протекторатах, вместо национальных эмиров, фактически правят русские наместники», - ехидничали западные «Голоса».
Национальных кадров, способных стать чиновниками, постепенно подросло и накопилось предостаточно, но про «коренизацию» старались не вспоминать, потому что, хотя национализмом страдали все, но проявлять его открыто было опасно. Между тем, освобождение от русских сулило сделать вакантными все должности заместителей, т.е. половину всех чиновничьих мест. Привлекательно! - особенно для молодежи начальствующего сословия республик азиатских, где проникнутые национализмом вузы год за годом «ковали» заведомый избыток национальных кадров. Что же касалось правящих кругов национальной части начальствующего сословия в республиках, то корни господствовавшего, но все еще тщательно скрывавшегося национализма питались страхом перед возможностью социального взрыва в остальном Союзе, особенно в России. Вполне допуская такую возможность, начальствующее сословие каждой республики считало необходимым быть начеку, чтобы успеть вовремя от России отделиться и у себя в республике сохранить власть в своих руках.
В квази-советском государстве вся политическая жизнь была сосредоточена в квази-коммунистической партии; не удивительно, что в партии (особенно в компартиях национальных республик) были сосредоточены все наиболее активные элементы общества. Поэтому распад СССР начался с распада КПСС, в частности - национальных компартий. 21 декабря 1989 года съезд Компартии Литвы объявил о независимости этой партии от КПСС; часть делегатов съезда не согласилась с таким решением, партия раскололась; но литовские коммунисты-националисты оказались в большинстве и на съезде, и в партаппарате, и в первичных организациях. Весною 1990 года таким же образом раскололись квази-коммунистические партии двух других прибалтийских республик. Впервые за десятки лет, с конца 1989 года численность КПСС стала сокращаться.
Горбачев сам признался однажды, что он не ожидал такого накала националистических страстей во всех уголках Советского Союза. Пока он пребывал в растерянности, взять инициативу в свои руки попыталась военщина, вдохновлявшаяся партгосаппаратом и в центре, и в республиках. События в Тбилиси, в Баку, а впоследствии - в Вильнюсе и Риге, разыгранные генералами из разных военных округов, но по сходным сценариям, заставляют предполагать, что подобные диспозиции были заготовлены для каждой республиканской столицы, а этого никто бы на периферии не посмел без санкции центрального командования. Вот только интересно, знал ли в какой стратегии упражняются его подчиненные Верховный Главнокомандующий - Президент СССР?