Лежа на полу, он не мог видеть пейзажа за окном, да и в беседе было не особо удобно участвовать, зато он совершенно точно мог слышать абсолютно все, что эти двое говорят друг другу. Спустя короткий раунд «вопрос-ответ», в котором Эппик пытался задавать вопросы Келпу, делая вид, что ничего такого не делает, Келп делал вид, что отвечает на эти вопросы, хотя никакой конкретной информации он не рассказывал – словно политик на пресс-конференции – они начала рассказать забавные истории из жизни других людей, но никогда не рассказывали ничего из своей жизни. «Парень, которого я когда-то знал… « – и все в таком духе. Истории Эппика всегда заканчивались одинаково: негодяй оказывался в наручниках, а у Келпа мошенник убегал по крышам, чтобы спасти свою шкуру. Было заметно, что обоим нравится упражняться в словесном бою друг против друга.
Иногда, чтобы дать затекшей левой руке отдохнуть, Дортмундер переворачивался на правый бок, клал под голову согнутую правую руку и вытягивал левую руку, чтобы та перестала гудеть. В такие моменты его связь с внешним миром была еще меньше, чем обычно, в какой-то момент он даже уснул, хотя до этого момента ему казалось, что это абсолютно невозможно. Это было до…
– Фрр…? Что?
– Мы приехали, Джон,– сказал Эппик и перестал толкать Дортмундера ногой его голень.
Дортмундер сел, неуклюже, потому что большая часть его тела болела, он оперся руками о пол – тот больше не вибрировал.
Лимузин остановился. Хлопая ресницами, Дортмундер увидел смутные очертания Эппика и Келпа, а потом увидел руль. А где шофер? Как его, Пеброук.
Ох. Вон там в лесу.
Сейчас они стояли на неасфальтированной дороге, вокруг ели, и, когда Дортмундер обернулся – ауч!– он увидел через окно задней двери, что они были недалеко от мощеной дороги, по которой, как он также видел, проехал грузовик, доверху заваленный огромными бревнами.
Эта грунтовая дорога плавно переходила в металлические ворота, от которого тянулся влево и вправо трех-полосный электрический забор, провода которого прятались в широченных нижних ветвях елей. Пемброук занимался замком, который соединял створки ворот.
Наблюдая за Пемброуком, Дортмундер подумал о том, что эта система безопасности не выглядит уж слишком замысловатой.
– Для меня эта система не выглядит уж слишком замысловатой,– сказал Келп.
– Она и не должна,– ответил Эппик и указал куда-то. – Видишь вон те квадратные белые металлические пластины на каждом посту? Это предупреждение. Забор под напряжением.
– О,– выдохнул Келп.
– Убить не убьет,– пояснил Эппик,– но быстро заставит поменять направление.
Пемброук уже начал открывать ворота, сначала правую створку, затем левую. За открытыми воротами грунтовая дорога сразу уходила вправо и практически тут же исчезла за большими темными ветками деревьев.
Пемброук вернулся за руль, проехал ворота, вышел из машины, закрыл ворота, но замок не повесил, снова сел в лимузин, и они поехали уже по частной территории.
Пока они ехали, Эппик повернулся, чтобы задать вопрос:
– Пемброук, есть вопрос.
– Сэр?– ответил Пемброук, но продолжал смотреть на дорогу, хотя кроме зеленых веток с иголками и грунтовой дороги больше ничего не было видно.
Эппик озвучил свой вопрос:
– Вчера мистер Хэмлоу назвал это место поместьем. Насколько оно большое?
– Считая землю, сэр?
– Ну, да, считая землю.
– Полагаю, сэр,– сказал Пемброук, выкручивая руль то резко влево, то резко вправо, наклоняясь в стороны всем телом, словно он едет на санях по первому снегу,– поместье состоит из примерно тысячи трехсот акров.
– И вся территория окружена электрическим забором?
– И под сигнализацией, сэр, именно так.
– Под сигнализацией?– Эппик был впечатлен. – И куда поступает сигнал?
– В Бостон, сэр.
Эппик был уже не так впечатлен:
– В Бостон? Но это же совершенно другой конец штата.
– Это столица штата Массачусетс, сэр. Заказы, принятые из Бостона, по электронной почте или факсу, обрабатываются быстрее, чем принятые из Грейт Баррингтона.
– О, я понял,– ответил Эппик. – А это единственный вход?