Вопль повторился совсем близко, ему ответило что-то такое же с другой стороны, и ещё - издалека. «Это какая-нибудь сова, - дрожа, успокаивала себя Санька, - паршивая маленькая птичка, а я тут писаюсь от страха»...
Судя по крикам, птичек было много, и они медленно - слишком медленно для крылатых, - стягивались к тому месту, где Санька взбиралась на гору. Санька прижала клинок к губам и груди, как родного. Остатки мужества, которого и так было маловато, с каждым новым воплем улетучивались. Костёр трепыхался и поникал на обугленных ветвях, тьма подбиралась всё ближе. Когда что-то, или кто-то, собрались вместе и грянули хором, Санька едва не подхватилась и не ринулась во тьму, но её охватил столбняк. А через миг она увидела такое, что волосы явственно зашевелились у неё на голове, а ноги окончательно отнялись: напротив неё, под деревом, стояло жуткое создание. Глаза у него были белые, с узким красным зрачком, и в эти глаза Санька и уставилась, обледенев и окостенев от ужаса. Оно было каким-то человекообразным волком, безволосым, бледным, с редкой мерзкой белёсой щетиной по всему телу, с узкой грудью и вытянутым рылом. Раздувая широкие вычурные ноздри, оно смотрело на Саньку несколько секунд - целую вечность, а Санька смотрела на него. Внизу опять грянул многоголосый жуткий хор, и тварь заволновалась, рухнула на растопыренные руки-лапы, став похожей на волко-ящерицу из-за торчащих в разные стороны локтей и коленей. Санька хотела завизжать, но забыла, что не дышит, и только с шипением втянула в себя воздух. Неслышная и тёмная, меж ней и тварью шагнула человеческая фигура, показавшаяся съёжившейся Саньке невероятно высокой. Нежно лязгнула сталь. Волко-ящерица заволновалась, зашипела, но не напала - отвратительно извиваясь, скрылась в темноте. Человек повернулся и бросил в костёр пару толстых суковатых поленьев. Санька уже узнала его по белокурой гриве, но нисколько не расстроилась - сейчас даже рабство казалось ей синекурой.
Он сел напротив, скрестив длинные ноги, и неожиданно поклонился, протянув ей руки татуированными ладонями наружу:
- Прости, светлая кыдым, что сразу тебя не узнал. - Сказал вежливо и, кажется, без насмешки. - Когда ты ушла, но оставила мне деньги и мои вещи, я был потрясён твоим благородством. Только самые высокородные кыдым способны на такое. Для меня великая честь - сидеть с тобой у одного костра. Яви свою милость, и прости мне мои дерзость и глупость. - Он положил на землю перед ней её десятки и золото. - Пусть мой кинжал будет моим тебе даром. - Он не разгибался, продолжал сидеть в той же напряжённой позе, и Санька сообразила, что должна что-то сказать. Но дело это оказалось не такое уж и простое - после пережитого она лишилась дара речи, и возвращался он со скрипом, через кашель и немного сипло.
- Я очень... - Она откашлялась и повторила более внятно:
- Я очень рада, что ты тоже оказался человеком благородным. Будем думать, что мы просто друг друга не поняли.... Считай, что я всё забыла.
Он поднял голову и улыбнулся. Санька подумала, что никогда не видела таких глаз: одновременно и тёмных, и прозрачных; и честных, и хитрых; и нахальных, и наивных.
- Великая кыдым не может не быть великодушной. Я надеялся, что ты разглядишь отсутствие злого умысла. Уповал на твою справедливость.
- Ладно, - Санька уже успокоилась, - мир? Меня зовут Александра, но друзья зовут меня Санька, это короче и удобнее.
- Меня зовут Россомаха. - Почему-то застеснялся он. - Просто имя...
- Мило. - Вежливо улыбнулась Санька.
Можно было расслабиться. Поверить просто так в искренность человека, который при первом же знакомстве взял её в плен и ограбил, было сложно, но Санька так набоялась, что согласна была и на плен. А тут Россомаха извлёк из одной из своих сумок длинные ломти мяса, завёрнутые в капустные листья, и ловко и быстро обжарив, поделился ими с Санькой. Она слопала полусырое мясо, не дав ему остыть, заела листьями и решила, что никогда ничего вкуснее не пробовала.
- А где твои друзья, Россомаха? - Спросила Санька, утолив волчий голод и отчасти жажду.
- Мои кто? - Удивился Россомаха, бросив ковыряться в зубах.
- Там, на поляне, где мы встретились, ты сражался с...
- С Кончей. - Он скривился. - Трусы! Они мне не друзья. Я - Хабас! Ты разве не знаешь?
- Я издалека. - Решилась Санька. - Видишь ли, я из очень далёкой земли, с запада, это называется Москва. А иду я в Дом Солнца...
Россомаха снова посмотрел на её ботинки. Задумчиво. Потом на джинсы. Потом ей в глаза. Кем бы он ни был, только не дураком!