- Это земли Кончей, - рассказывал Россомаха, усевшись для завтрака напротив Саньки, как всегда, скрестив ноги. - И Ярха; они здесь охотятся и коней пасут. Ярха - признают Закон, поэтому с ними можно дело иметь; а Конча - дикари, они вне закона. - Слышать словечко «дикари» из уст мужчины, который ел полусырое мясо, держа его грязными руками, было довольно пикантно. - Я их убил без счёта; ихние кыгыны за мою голову много золота и коней обещают, только не родился ещё тот Конча, что меня убьёт! - Звучало хвастливо, но Санька помнила восемь трупов на поляне, где Россомаха дрался с Кончами один. - А где Москва?
- На западе. - Санька огляделась. Ориентироваться по солнцу было довольно просто. - Там. - Почти уверенно показала она. - Но очень далеко.
- Сколько идти?
- Идти?..
Поезд ехал четверо суток. Но идти... Сколько там шли каторжники по этапу, интересно?
- Четыре месяца. - Наобум брякнула Санька. - Но я не шла, я ехала... В общем, это долгая история.
У Россомахи загорелись глаза:
- Но ты же расскажешь, кыдым Санька? Если достану тебе коня - расскажешь?.. И я тебе найду провожатых, каких захочешь, и сколько захочешь, а если позволишь, дорогу покажу... Ты сразу не решай, оцени меня, я дорого стою! Обещай, что подумаешь!
«Во что-то я не въезжаю. - Тоскливо подумала Санька. - О чём это он?» - Но вслух ничего не сказала, неопределённо пожала плечами. Она пока что не учитывала того искреннего благоговения, которое большинство людей, живших в эту эпоху, испытывали к знатным особам. Сама того не подозревая, она вела себя, да и выглядела, как птица очень высокого полёта - ухоженные руки, не знавшие работы, чистое лицо, отсутствие татуировок, которые свидетельствовали бы о её принадлежности какому-то дому, необычная одежда, деньги, ну, и конечно, манера держаться, которая выдавала её незнакомство с физическим трудом и насилием. На самом деле подобные признаки в своё время выдавали таких особ с головой, даже если они старались сохранить своё инкогнито. Ну как скрыть, что твои руки ничего, тяжелее ложки, не держали, а спина никогда ни перед кем не сгибалась?.. Санька пока и не задумывалась над этим. В данный момент она озаботилась деталями своего гипотетического путешествия из Москвы в Сибирь. Географически она себе это путешествие представляла неплохо, но вот геополитически... Смутные воспоминания о хане Кончаке, убившем Ермака, и о каких-то белокожих племенах, которые испортили монголы, ни в коей мере не могли ей помочь. Вот если бы речь шла о древнем Шумере! Или Египте, или Ассирии... Она ничегошеньки о Сибири не знала, родившись здесь, и прожив большую часть своей жизни!
А вот насчёт племён, видно, правда: вот он, Россомаха, белокурый, большеглазый, довольно интересный... Глаза яркие, живые и откровенные, как у щенка, даже не верится, что он мог быть с нею таким хамом, или грабить мёртвых Кончей...
Как ни странно, именно она первой услышала неладное. У неё был абсолютный слух - как у Кроликовых из «Ширли-мырли». Непроизвольно вздрогнула, услышав что-то в кустах, а в следующий миг Россомаха вскочил на ноги, выхватывая клинок из ножен. Санька машинально схватилась за свой нож, и тут из кустов на неё вытаращилась жуткая харя. Завизжав, Санька швырнула в неё ножом, и случилось не иначе, чудо - попала. В глаз. Харя оказалась шаманом, который разрисовал себя чёрной и жёлтой краской, не ведая, что это его и сгубит - в человека Санька бросить нож бы не смогла, но после ночных страхов ей всюду мерещились монстры. Шаман рухнул, как подкошенный; Кончи завыли. Россомаха, сверкая глазами, медленно опустил руку и бросил клинок на траву перед десятком стрел, нацеленных в него и Саньку. Лицо его было живым воплощением ненависти и мрачного смирения перед обстоятельствами, но в то же время в нём чувствовалось внутреннее напряжение, он был, как пружина на взводе.
- Грязный Хабас! - Конча со свирепым лицом плюнул в него, но держался, не смотря на стрелы, подальше, потому не попал. - Лищённый рода! Где быть твой конь, голодранец Хабас? Тьфу! Будещь под хвоста моего коня ходить; козлиный моча пить будещь! Выносить горшок мой старый жена будещь! - Так он проклинал Россомаху, который молчал и жёг его взглядом потемневших от ненависти глаз, а остальные бдительно целились в него и растерявшуюся Саньку.
С нею Кончи были пугливо-почтительны. Оказалось, что шаман, которого она кокнула, был птицей важной, и убийца его внушала Кончам суеверный страх. Предводитель Конча сообщил ей, явно желая польстить, что в то время, как Россомаху ждёт позорный плен и кастрация, её - почётная смерть. А если она сообщит ему, вождю, своё имя, то будет ей в загробном мире счастье.