Это случилось какие-то минуты назад - кровь ещё не загустела. Крови Санька никогда не боялась, мертвецов и внутренностей, как оказалось только теперь - тоже. Ей было неприятно, но не более того. Она довольно спокойно рассматривала трупы, пытаясь определить, что это за эпоха и культура. Но понять не получалось: она понятия не имела, к чему их можно привязать. Скорее, это были всё-таки азиаты, похожие на узбеков, только мелких и очень грязных. Сальные чёрные и рыжие волосы были заплетены в жидкие косички, на некоторых были шапки с лисьими хвостами, на всех - безрукавки на голое тело, кожаные, украшенные бляшками; с двоих одежда и пояса были уже сняты, остальными мародёры заняться не успели, их сумки валялись тут же. У тех, кого не успели ограбить, были дурно сделанные кожаные сапоги, роскошные пояса и ножны, и золотые украшения, которые, подумав, Санька решила снять. Им-то всё равно уже, а ей может понадобиться. Вдруг её десятки здесь не пойдут? Маленькие, худющие и жилистые, мертвецы ей определённо не нравились. К тому же, ото всех разило смертью и лошадиным потом так, что в пору было нос затыкать...
Этих было семеро; восьмой, лежавший у самого большого камня, отличался от остальных и внешностью, и ростом, и амуницией. Согнувшись над ним, Санька даже вздохнула от чувства, немного похожего на сожаление: такой он был молодой и симпатичный! Санька и у себя-то таких встречала не часто, а здесь и подавно не ожидала. Он был выше, стройнее, чем остальные, белокурые волосы разметались по земле, перепутавшись с прошлогодней хвоей и травой. Лицо чисто выбрито, глаза закатились так, что видны только полоски белков, зубы стиснуты в последнем спазме, меж ними выступила кровавая пена, облюбованная мухами - Санька зачем-то согнала их, но они вернулись. На нём был пояс с ножнами и кинжалом в них, кожаные штаны и щегольские сапоги, намного лучше, чем на других бандитах. Санька, поколебавшись, решила забрать пояс и кинжал - пригодятся. Мало ли.... Сняла пояс, потянула к себе, и вдруг мёртвая рука ожила и схватила её за рукав. Санька взвизгнула, падая на колени и пытаясь вырвать руку. Мухи вновь взлетели с окровавленных губ, которые зашевелились и выпустили порцию пены и розовой слюны. Глаза, серо-зелёные, моргнули и уставились на Саньку, повергнув её в шок. «Вот и расплата за мародёрство. - Истерично укорила она себя. - Почему только так быстро? Не честно! Другие-то успевают разжиться... Вечно у меня всё...»
- Танза? - Хрипло спросил раненый. Он дышал - кто его знает, почему Санька сразу этого не заметила, может, у него какой-то спазм был?
- Чего? - Ужас Саньки мгновенно улетучился. Это был не труп, поймавший её на месте преступления, а раненый, которому нужна её помощь. В голове мгновенно промелькнуло: она ему поможет, а он ей... Она осторожно, но настойчиво высвободила руку, достала из сумки бутылку минералки и носовой платок, который смочила и вытерла раненому лицо и губы; дала выпить. Непривычный к газам, он едва не задохнулся и выругался, напугав её - ну, как она его окончательно покалечила?.. Но он оказался парень крепкий. Бесцеремонно отняв у неё бутылку, он приложился к ней на несколько секунд, с удовольствием рыгнул, выплюнул порцию кровавой слюны и с интересом посмотрел на новые ботинки Саньки. Причём интерес его был такого рода, что Санька очень порадовалась тому, что размер у неё намного меньше, чем у него.
- Ты из Танзы? - Спросил он снова. Санька чувствовала, что говорит он на совершенно неизвестном ей языке, который она почему-то прекрасно понимала.
- Нет... - Ответила она и растерялась. А откуда она, собственно, будет? Тупо говорить: «Из Красноярска», полагаясь на невежество дикарей?..
Дикарь снова отхлебнул минералки, хорошенько прополоскал рот, сплюнул и бесцеремонно вырвал у Саньки рюкзак, принявшись там по-хозяйски шариться. Тут-то Санька и сообразила, что её взяли в плен.
В течение следующего получаса Санька угрюмо размышляла о том, что альтруизм наказуем. Белокурый дикарь, недвусмысленно пригрозив ей ножом, в корне пресёк её протесты, перетряхнул её вещички, сожрал кольцо копчёной колбасы вместе с кожурой, с недоверчиво-блаженной улыбкой пощупал и понюхал прокладки, которые ему явно пришлись по душе, хоть и сильно озадачили, на диво быстро сообразил, как вскрыть пакет кириешек, которые тоже тут же сожрал, запивая минералкой, хитроумно упрятал её деньги в собственный пояс, и попытался примерить Санькину кожаную куртку, которая оказалась ему узка в плечах и коротка в рукавах. Тонкий в поясе, широкий в плечах, гибкий и жилистый, и удивительно длинноногий, как молодой олень, он смотрелся бы неплохо, если бы не грязь, не полное пренебрежение приличиями и не безмятежная, как бы это помягче сказать, физиологичность. Он с наслаждением рыгал, зевал, чесался во всех местах, если хотел, и так далее. Санька в первые же минуты знакомства поняла, что он не тот человек, которого она стерпела бы на пути в Дом Солнца, и, припрятав в ладонь плоский камень, ждала подходящего момента. А он, довершив начатый сбежавшими дикарями разбой, сложил их барахло в их же сумки и приказал Саньке их нести.