Стража Тумана считалась отдельным классом. Они существовали в идеальном мире, не запятнанном коррупцией лорда Байрона, и могли не отчитываться ни перед кем и ни перед чем, но при этом должны были следовать собственным догмам и иерархии. На них не распространялось влияние ни лорда Мистфела, ни даже короля Нотрека. Стража существовала отдельно от короны.
Таким образом, казалось вполне естественным, что с ними обращались как с членами королевской семьи. Это была награда за то, что они выбрали жизнь, цели которой сводились к защите королевства от существ по ту сторону непроницаемой Завесы.
Каменные стены, окружавшие крепость, потемнели от времени. Я обошла их по краю, соблюдая дистанцию между собой и патрулями, которые, как я ожидала, могли выскочить в любой момент. С тоской смотрела на лошадей, которые высовывали головы из стойл амбара. Мне казалось несправедливым, что у них были лучшие лошади в деревне, в то время как крестьянам часто приходилось иметь дело со старыми клячами, которые совсем не годились для каторжной работы.
Казармы служили барьером, отделяющим Завесу от деревни, так что, в каком бы уголке Мистфела вы ни оказались, Стража Тумана стояла безмолвным часовым до самой Завесы. Если фейри когда-нибудь проникнут в Нотрек, то первым, на что они наткнутся, будут сады – и Стража. Если они когда-нибудь пересекут границу Завесы, то только для того, чтобы заявить права на людей, которые, по их мнению, принадлежат им, после столетий принудительного разделения, удерживавшего их от смертных собратьев.
Шагая по опушке леса, я подошла к мерцающей белой Завесе, которая колыхалась по другую сторону деревьев. Ветви тянулись к ней, словно хотели подобраться как можно ближе к всепроникающей магии фейри, обещавшей лучшую жизнь и более плодородную почву.
Я последовала их примеру вопреки голосу разума и пробралась к самому краю границы, где земля исчезала в мерцающей магии и лежавшем за ней тумане. Справа от меня раскинулись сады, сзади, среди деревьев, стояли казармы, вдали сияло огнями поместье, а я… я раскачивалась, как молодое деревце, склоняясь к Завесе. Она трепетала, как легчайшая ткань, подхваченная океанским бризом, а плотный туман с другой стороны скрывал все происходящее на земле фейри. Иногда, ночью, я вглядывалась в этот туман и могла поклясться, что вижу сияющие огни голубых глаз, которые тоже смотрят на меня.
Но подобное мнилось невозможным, и иногда я задавалась вопросом, таким ли уж благословением это было, как утверждали все остальные. Праздное любопытство и скука влекли меня к Завесе ночью, чтобы увидеть мерцающие в тумане звезды и грозовые бури, проносившиеся сквозь границу, словно сами Древние боги гневались на нас за то, что у них отняли.
Учитывая, что Древние, которым мы когда-то поклонялись, в конце концов оказались просто могущественными фейри, я думала, что, скорее всего, они разозлились. После того как выяснилось, кто они такие на самом деле, разразилась война, разорвавшая Нотрек надвое. Целые города оказались разрушены руками Древних богов, которые пришли в ярость от того, что им больше не собирались поклоняться.
Я подняла руку и поднесла ее к Завесе настолько близко, насколько хватило смелости. Меня охватило чувство небытия, и я уставилась в Туман за Завесой. Звезды мерцали в унисон с чем-то внутри меня. Тишина тьмы стала долгожданной передышкой от хаоса у меня в голове. И мой нездоровый интерес к тому, что таилось по ту сторону Завесы, уж точно нельзя было причислить к моим достоинствам.
– Я вижу, что наш последний урок, касавшийся приличий, пошел, как обычно, не впрок, мисс Барлоу, – прозвучал где-то у меня за спиной голос лорда Байрона.
Я вздрогнула и убрала руку от того места, куда тянулась, чтобы почувствовать близость к магии, возбуждавшей мое любопытство.
Развернувшись, я посмотрела в лицо обладателю мягкого голоса, который преследовал меня в ночных кошмарах.
– Лорд Байрон, я могу объяснить…
– Милорд, – поправил он меня, не спеша пробираясь через рощу, которая, как я думала, могла скрыть меня.
Множество стражников Тумана, которые не могли похвастаться его природной грацией, по пятам следовали за ним. Они двигались грубо и напористо, как их и учили. И они напомнили мне обо всем, о чем мне не хотелось думать, – о тикающих часах, которые лорд Мистфел сейчас держал у меня над головой.