Социализм не понял этой простой идеи. Он не понял, что принцип — „каждому по его труду“ — должен сыграть ту же роль, что знаменитый лозунг Гизо: „обогащайтесь“. Как общество, которое уделяет каждому тем большую долю общественного богатства, чем больше его капитал, порождает жажду капиталистического накопления, так социалистическое общество, распределяющее свои продукты пропорционально труду, должно вызвать такую же бешеную погоню за личной трудовой собственностью. И в том, и в другом случае извращается самый смысл человеческой жизни: человек работает не для того, чтобы дать исход своим творческий силам, а для того, чтобы приобрести имущество; для человека его работа не сама жизнь, а преддверие к жизни, преддверие, которое грозит совершенно закрыть перед ним вид на настоящую веселую, бодрую жизнь. Если рабочая плата и дает ему маленькую, узенькую сферу свободы, она за эту сомнительную, полуфиктивную свободу отнимает у него действительные, реальные ценности, он должен продать предварительно свою действительную свободу: он должен превратить свой труд из наслаждения в наемную каторгу, он должен отдавать одной рукой то, что получает другой.
Его рабочая плата есть только плата за его рабство, за его позор, за его измену самому себе и законам природы. В результате работник, несмотря на пышные фразы, остается тем же наемником, что и в буржуазной обществе, с тем же затаенный порывом к творчеству и с теми же кандалами на руках.
Далее. Рядом с наемный трудом современное общество также характеризуется конкуренцией. Научный социализм совершенно верно подметил всю гибельность этой междоусобной экономической борьбы и поставил себе целью уничтожить ее. Достигает ли коллективизм этой цели? Уничтожена ли в социалистической обществе конкуренция? И тут, как и во всех своих реформах, социализм обнаруживает свою слабость, свою неспособность идти до конца. У него никогда не хватает смелости вырвать с корнем какой бы то ни было институт, и он старается только смягчить его резкость, придать ему новую форму. В результате — после громкой и многообещающей критики капитализма — социализм бессилен предложить нам что нибудь принципиально новое, создать новый тип общественный отношений. И все, что нам обещает социализм, в сущности есть только реформированный, смягченный, облагороженный капитализм. Как в политической области социализм только более последовательно проводит принципы буржуазной демократии, так в сфере экономических отношений он только более ярко развивает институты капитализма. Мы это видели на наемной труде. Этот факт подтверждается также отношением социализма к конкуренции.
В капиталистической обществе есть двоякая конкуренция: во первый, борьба между отдельными предприятиями за промышленный рынок, во вторых, борьба между отдельными личностями за определенное место в обществе. Конкуренция предприятий создает пресловутую „анархию в производстве“. Конкуренция между личностями создает бесконечно более глубокие бедствия: она совершенно извращает психику личности, развивает в ней дурные инстинкты зависти, питает преувеличенные заботы о своем узеньком, маленькой „я“, создает недоверие и ненависть к собрату, словом, унижает, опошляет личность. Социализм, который никогда не может подняться выше технически производственной точки зрения, который видит в человеке — производителя и только производителя, и здесь, в вопросе о конкуренции обнаружил всю свою поверхностность: он уничтожает конкуренцию между капиталистическими предприятиями, превратив все производство в одно капиталистическое предприятие, руководимое государством, но он оставляет нетронутой самую гибельную форму конкуренции — борьбу между личностями за экономическое преобладание. Социализм рассматривает труд не как физиологическую потребность личности в работе, в деятельности, а как источник приобретения личной собственности. Так как не все формы труда одинаково „прибыльны“, неизбежна отчаянная борьба за более выгодные места в производстве. Человек невольно вынужден смотреть на всякого другого как на своего конкурента. Рядом с погоней за увеличением личной собственности неизбежно должны развиться чувства зависти, вражды и ненависти. Социализм приходит в прямое противоречие с той основной потребностью, которая его создала: вместо того чтобы уничтожить все то, что раздробляет общество, что сталкивает человека с человеком лицом к лицу как врагов, вместо того чтобы объединять, сливать людей для сознательной общей борьбы с природою, он только насильственно сковывает всех людей общей рабочей повинностью и нисколько не устраняет тех причин, которые создали знаменитую римскую поговорку: homo homini lupus est (человек человеку — волк). Социализм как будто сковывает всех людей общей цепью, цепью каторжников, у которых ничего нет общего кроме тяжелой цепи. Словом, конкуренция не уничтожается, а только разжигается до крайних размеров1.
1
Чтобы не быть слишком голословным, вот одна из бесчисленных цитат, подтверждающих нашу мысль.
„Коллективизм, говорит Вандервольд, вождь и теоретик бельгийской социал-демократии, не требует равной оплаты труда. Это нам позволит ответить на то банальное возражение, что в коллективистском обществе все захотят заниматься наиболее приятными и наиболее легкими ремеслами. Нужно будет, говорят нам, употребить насилие, чтобы добиться правильного распределения рабочих сил. Служба по чистке нечистот будет обязательной, подобно службе теперешней гражданской гвардии. Не ясно ли, что с этой точки зрения коллективистский режим обладает теми же средствами воздействия как и капиталистический режим?
„Что происходит теперь, когда есть слишком много рабочих в какой нибудь отрасли промышленности? Плата понижается; наоборот, когда рабочих слишком мало, плата повышается.
„Та же санкция должна существовать в коллективистском обществе: за вычетом доли, отнятой государством, и минимальной платы рабочему, доля каждого от остатка будет тем меньше, чем больше участников дележа.
„Поэтому, переполненные ремесла будут хуже оплачиваться; а заброшенные ремесла, неприятные или опасные, будут получать более высокую плату“.
Lucien Herault, “Le Parti Ouvrier et I’Anarchie,” p. 13.