Мантические практики характерны не только для западных политеистических религий: при индуистских храмах постоянно работают гадатели, а значительная доля населения Индии постоянно полагается в своей жизни на советы ведических астрологов. Буддисты тоже далеко не чужды гаданиям. «Чистый» буддизм не имеет ничего общего с политеизмом (и во многих древних буддийских трактатах прорицание даже осуждается), но, набирая влияние в разных странах, он неизбежно вбирал в себя местные политеистические верования со всеми их божествами и мантическими методами, поскольку от жрецов новой религии ожидались все те же услуги, что и от служителей старой, привычной веры. Соответственно, в более поздних буддийских трактатах стали появляться аргументы в защиту прорицания: в изменившейся ситуации теорию следовало примирить с практикой. В результате в большинстве буддийских стран Азии гадания и по сей день весьма популярны.
Даже в тех религиях, которые настроены решительно против прорицаний, имеются те или иные практики для общения с божествами — пусть даже просто посредством молитвы. В принципе, религиозное прорицание можно описать как разновидность высокоорганизованной молитвы, построенной таким образом, чтобы обеспечить Священным Силам как можно более эффективную передачу той информации, которую они желают до нас донести. В конце концов, надо понимать, что если бы они не хотели с нами говорить, мы бы при всем желании не смогли их заставить. Да и в Летописи Акаши (как бы вы их ни называли) никому не дано проникнуть силой. Сведения, полученные посредством гадания — будь то гадание о нашей собственной жизни или о природе и желаниях богов, — стоило бы рассматривать как дар, который дается нам лишь потому, что в конечном счете это пойдет всем на пользу. Так мы сможем избежать всех ловушек гордыни. Впрочем, подобно тому человеку, который первым заглянул в новооткрытый микроскоп, мы увидим, что даже на таких условиях нам дается не в пример больше того, на что мы могли рассчитывать поначалу.
Любые теологические дискуссии о прорицаниях в конце концов сводятся к проблеме Судьбы, и в этом отношении люди обычно занимают очень жесткую позицию, не учитывающую тонких градаций. Одни заявляют, что все в нашей жизни строго предопределено от начала и до конца, другие — что никакого предопределения не существует. Но и здесь, как обычно (и для тех, кто уже составил некоторое представление о политеизме, эти слова не станут сюрпризом), все устроено несколько сложнее, чем кажется на первый взгляд, и дать один-единственный, истинный для всех и каждого, ответ на вопрос о предназначении и судьбе невозможно. Насколько мы можем судить у каждого человека — своя судьба и свое, так сказать, количество «судьбы». Некоторым людям дозволено и валять дурака, и выбирать по собственной воле все, что им вздумается, а потом собственными же силами расхлебывать последствия; каждый такой человек сам капитан своего корабля, но как он распорядится своей свободой, заранее сказать нельзя. И наоборот, у некоторых людей судьбы очень мощные; предназначение ведет их — а если понадобится, то и волочит за шиворот или гонит пинками — по строго определенному пути к заранее заданной цели. Однако большинство людей находятся где-то в промежутке между этими двумя крайностями: какие-то уроки им все же приходится выучивать волей-неволей, какие-то им только предлагаются (иногда по несколько раз) в надежде, что человек усвоит их добровольно, но во всем остальном такие люди располагают значительной свободой действии.