— Это был он… — глухо проговорила мать. — Он. Я узнала его голос.
Одна из женщин тихо вскрикнула и, схватившись за сердце, медленно осела на пол…
Всеобщий переполох, крики, причитания, торопливые шаги врача срочно вызванной "неотложки"… А на другой день нелепые мистические слухи, постепенно распространившиеся по всему поселку…
— Что же это все-таки было? — закончила свой рассказ Ирина. — Я сама отчетливо слышала мужской голос. И все, кто был тогда на кухне, тоже слышали…
— Вы далеко отсюда живете? — спросил я.
— Минут десять ходьбы.
— Если хотите, отправимся к вам и попробуем во всем разобраться на месте…
Мы сели в машину, которая привезла меня на лекцию, и через несколько минут подъехали к Ирининому дому. Это было небольшое двухэтажное строение, судя по всему, стоявшее здесь еще с дореволюционных времен и хранившее на себе следы многочисленных ремонтов и перестроек. Вслед за Ириной мы с шофером, выполнявшим во время лекции роль демонстратора, вошли внутрь. Девушка провела нас на кухню. В этот час здесь никого не было, и мы могли спокойно осмотреться.
— Вот здесь я тогда стояла, — показала девушка. — А голос раздался откуда-то оттуда, — она неопределенно взмахнула рукой…
Открыв дверь, ведущую на черный ход, мы оказались на площадке, куда выходила и дверь соседней квартиры. На второй этаж вела довольно ветхая лестница с вытоптанными ступенями и погнутыми железными перилами.
— И на втором этаже тоже две квартиры, — пояснила Ирина.
Я вернулся на кухню, а шофер, человек весьма наблюдательный и сообразительный, хорошо разбирающийся в технике, к чему-то внимательно приглядываясь, стал подниматься по лестнице наверх…
А мы с Ириной молча стояли посреди кухни, оглядываясь вокруг и все еще не находя разумного объяснения таинственному происшествию.
И вдруг откуда-то отчетливо прозвучал мужской голос:
— Здравствуйте, товарищи…
От неожиданности мы вздрогнули. А голос между тем продолжал:
— Даю счет… один, два, три, четыре, пять…
Не сразу я узнал этот голос. Он был немного приглушен и звучал раскатисто, словно говорили в мегафон, но это был голос моего шофера.
— Шесть, семь, восемь, девять…
Теперь, когда появилась возможность прислушаться, я смог различить, что голос доносится откуда-то со стороны стены, выходившей на черный ход. Я двинулся в направлении звука.
Он исходил из какого-то небольшого отверстия в стене, то ли вентиляционного, то ли бывшего дымохода, оставшегося от тех времен, когда здесь была не газовая, а обычная плита, топившаяся дровами.
— Вы меня слышите? — донесся из отверстия голос шофера. — Поднимайтесь сюда.
Мы взбежали по лестнице на второй этаж.
— Смотрите! — сказал шофер, показывая на участок стены рядом с дверью, ведущей внутрь квартиры, расположенной над квартирой Ирины.
Застарелая штукатурка местами отвалилась, открыв темную дыру с неровными краями. Шофер сунул в дыру прутик — он ушел довольно глубоко в стену.
— Должно быть, старый дымоход, — предположил он.
Все стало понятно. В тот день, о котором рассказывала Ирина, в момент, когда на кухне находились женщины, кто-то, может быть, жилец из противоположной квартиры, постучался к соседям и, находясь вблизи отверстия в стене, произнес те самые слова, которые так испугали Ирину и всех, кто был с нею рядом…
— Вот видите, все и объяснилось, — сказал я девушке.
— Спасибо, — поблагодарила она. — Знаете, хоть я ни во что такое и не верю, а все-таки все это время было как-то не по себе. Ведь если в таком как следует не разобраться, осадок может остаться на всю жизнь.
Несколько лет назад после моего выступления на атеистическую тему, состоявшегося в одной строительной организации, поднялась молодая женщина лет двадцати пяти в рабочем комбинезоне (назовем ее Ниной) и сказала:
— Строителем я стала сразу после окончания школы. И вот несколько лет назад со мной произошла очень странная история…
Однажды — это было в ночь на первое июня — Нине приснился сон. Она вдруг почувствовала, что куда-то летит, неудержимо проваливается в бездонную пугающую бездну. Проснулась, холодея от ужаса, и долго не могла прийти в себя.
Утром рассказала о своем странном сне бабушке. Старушка долго встревоженно молчала, сокрушенно покачивала головой, потом, пожевав губами, с расстановкой произнесла, глядя внучке прямо в глаза:
— Не к добру сон этот… На стройке ведь работаешь, над землей высоко… Как бы не свалиться тебе оттуда-то, не расшибиться… Поосторожнее будь… Сон этот должен исполниться ровно через три года — день в день.