Интеллигенция не способна созидать.
Все, к чему она прикасается, обращается даже не в прах и тлен — а в мерзкую и вонючую слизь. Интеллигенты в принципе не способны не только решить, но и сформулировать проблемы, для которых требуется принятие решений. Они способны лишь выдавать симулякры мыслей, практически не связанных друг с другом.
Честно говоря, очень неудобно, что термины «интеллектуал» и «интеллигент» так похожи. Вторым куда больше бы подошло старинное русское слово (Х-ХI вв.), которое, употребленное в мужском роде, означало «болтуна», «пустомелю» и так далее.
Сравните сами, какой вариант лучше отражает действительность.
1. Аристократ: Кто там в приемной?
Секретарь: Группа творческих личностей, которые готовы разрабатывать идеологию, философию, искусство по вашему заказу, писать книги, снимать кино…
2. Аристократ: Кто там в приемной?
Секретарь: Бляди, сэр!
Характерно, что, ненавидя власть консервативную, которая не дает реализовать свой разрушительный потенциал, интеллигенция неровно дышит к власти, которая сама разрушает здание социумного бытия. «Весь мир до основанья…» — это именно интеллигентский лозунг.
Одна мысль — без рефлексий, без мысли (это уже вторая!) о последствиях, невзирая на действительность во имя Идеи… Вдохновившись разрушением как самоцелью, интеллигенция способна на многое.
Революция
Вот мы и подошли к переломному моменту, когда интеллигенция смогла воздействовать на Россию в достаточной степени, чтобы изменять политическую и социальную жизнь.
П. Струве писал в 1909 году:
«Роль образованного класса была и остается очень велика во всяком государстве; в государстве отсталом, лежавшем не так давно на крайней периферии европейской культуры, она вполне естественно является громадной.
Не об этом классе и не об его исторически понятной, прозрачной роли, обусловленной культурною функцией просвещения, идет речь в данном случае. Интеллигенция в русском политическом развитии есть фактор совершенно особенный: историческое значение интеллигенции в России определяется ее отношением к государству в его идее и в его реальном воплощении.
С этой точки зрения интеллигенция, как политическая категория, объявилась в русской исторической жизни лишь в эпоху реформ и окончательно обнаружила себя в революцию 1905-07 гг.
Идейно же она была подготовлена в замечательную эпоху 40-х гг.
В облике интеллигенции, как идейно-политической силы в русском историческом развитии, можно различать постоянный элемент, как бы твердую форму, и элемент более изменчивый, текучий — содержание. Идейной формой русской интеллигенции является ее отщепенство, ее отчуждение от государства и враждебность к нему.
В 60-х годах с их развитием журналистики и публицистики “интеллигенция” явственно отделяется от образованного класса, как нечто духовно особое. Замечательно, что наша национальная литература остается областью, которую интеллигенция не может захватить. Великие писатели Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Достоевский, Чехов не носят интеллигентского лика. Белинский велик совсем не как интеллигент, не как ученик Бакунина, а, главным образом, как истолкователь Пушкина и его национального значения. Даже Герцен, несмотря на свой социализм и атеизм, вечно борется в себе с интеллигентским ликом. Вернее, Герцен иногда носит как бы мундир русского интеллигента, и расхождение его с деятелями 60-х годов не есть опять-таки просто исторический и исторически обусловленный факт конфликта людей разных формаций культурного развития и общественной мысли, а нечто гораздо более крупное и существенное.»
Обратите внимание на четкое разделение образованных людей и интеллигенции. Помните «образованщину» Солженицина? Феномен никуда не делся: интеллигент — это не просто (и даже не обязательно) образованный, умный и т.д. человек; интеллигентность относится совсем к другим свойствам. «Отчуждение от государства и враждебность к нему» — одно из таких свойств.
«Весь XIX век интеллигенция борется с империей, исповедует безгосударственный, безвластный идеал, создает крайние формы анархической идеологии. … Всегда было противоположение “мы” — интеллигенция, общество, народ, освободительное движение, и “они” — государство, империя, власть». — Н. Бердяев, «Русская идея»
Интеллигенты обвиняют: «Деградация интеллектуального слоя была неизбежной прежде всего потому, что советский строй основан на принципе антиселекции. Он не только уничтожал лучших, но (что еще более существенно) последовательно выдвигал худших». С.В. Волков, «Интеллектуальный слой в советском обществе».