В более широком, мировом, масштабе тем временем уже происходят фундаментальные трансформации: в минувшем столетии численность мирового населения достигла беспрецедентного уровня, причем потребление ресурсов этими людскими миллиардами шло темпами, которые превышают возможности глобальной экосистемы. В скором времени целые страны будут испытывать дефицит воды либо исчезнут под водами поднявшегося океана. Глобальное потепление заставит людей массово мигрировать в масштабах, доселе невиданных в человеческой истории. Для размещения этих беженцев у правительств отсутствует достаточный организационный потенциал, да и почти наверняка само желание, однако же для отражения нуждающихся мигрантов военные средства и народная поддержка найдутся у многих.
Сегодня машины приходят на смену людям и в сфере обслуживания, подобно тому как ранее это было с обрабатывающей промышленностью и сельским хозяйством, создавая возможность мира, где для поддержания текущего или будущего уровня производства большая часть людских трудовых ресурсов уже будет не нужна (Collins, 2013; Brynjolfssom and McAfee, 2012). Природа войны также претерпевает трансформацию. За истекшие полстолетия массовая воинская повинность, — восходящая в своих истоках к концу XVIII века, которая сделала возможными войны с участием миллионных армий и стимулировала разработку оружия, способного разом уничтожать тысячи вражеских бойцов и поражать гражданское население, производящее это оружие и обеспечивающее эти армии новобранцами, — была отменена почти во всех западных странах, в настоящее время больше невоюющих либо старающихся опереться на высокотехнологичное оружие.
За последние три десятилетия в самых богатых странах мира стремительно вырос уровень неравенства, снижавшийся на протяжении предыдущих сорока лет, а ряд стран, которые до начала Второй мировой войной зависели от США и Европы и которые не вылезали из нищеты, достигли высокого уровня геополитической автономии и ускоренно сокращают экономический разрыв с Западом. Все меньше людей на планете живут в сообществах, изолированных от остального мира, и сельскохозяйственное население, съежившееся до крохотной прослойки в богатых государствах, ныне стремительно сокращается и в большинстве остальных стран мира. Впервые в человеческой истории большинство мирового населения проживает в городах. К каналам эксплуатации, сложившимся, как первым объяснил Маркс, с наступлением капитализма, теперь присоединились различного рода коммуникативные каналы, способные обеспечить более эгалитарные отношения между странами и во внутригосударственных делах.
Социология обладает изрядным аналитическим и методологическим арсеналом для анализа последствий этих трансформаций начала XXI века, учитывая, что ее создание было обусловлено необходимостью объяснения комплекса тех подрывных и беспрецедентных изменений, которыми сопровождалось наступление эпохи нововременных капиталистических обществ. Однако социология только тогда сможет помочь нам понять, что же в современном мире наиболее значимо и имеет важные последствия, когда она будет исторической социологией. Как верно замечает Крэг Калхун, «самый веский довод в пользу существования исторической социологии до неприличия очевиден (до неприличия, потому что им слишком часто пренебрегают). Это важность изучения социальных изменений» (Calhoun, 2003, р. 383).