Еще один критический взгляд на социологию «достижения статуса» предлагается в книге Чарльза Тилли «Продолжительное неравенство» (Tilly, 1998). Он отмечает, что «крупное, значительное неравенство в преимуществах между людьми соответствует главным образом таким категориальным различиям, как "черный/белый”, “мужчина/женщина”, "гражданин страны/иностранец” или “мусульманин/иудей”, а не индивидуальным различиям личностных свойств, склонностей или совершенств» (р. 7). Тилли хвалит «индивидуалистический анализ» за конкретизацию «конечного результата», то есть степени неравенства, но при этом отмечает, что исследователи, работающие в рамках этого подхода «все же полагаются на неясные, неправдоподобные или недостаточные причинные механизмы, основание которых лежит в индивидуальном опыте или действии» (р. 21). Вместо этого он ратует за отыскание сходств в тех процессах, которыми создается и поддерживается основывающееся на различных признаках (раса, гендер, класс, этническая принадлежность, родство) неравенство. Тилли выявляет, соответственно, четыре механизма: «эксплуатация, осуществляемая элитой, аккумулирование возможностей (opportunity hoarding) неэлитой, копирование (emulation) и адаптация» (р. 26). Он утверждает: «Люди, создающие или поддерживающие категориальное неравенство средствами этих четырех базовых механизмов, редко стремятся создать неравенство как таковое. Вместо этого, устанавливая категориально неравный доступ к неким ценным результатам, они решают другие организационные проблемы» (р. 11).
Модель Тилли показывает, как эти четыре механизма усиливают, модифицируют или временами подрывают друг друга, и именно в этом и состоит ее историчность. Соответственно, степень и продолжительность неравенства определяется не мерой предубеждения какой-либо одной группы, но мерой взаимодействия этих четырех механизмов, усугубляющего их эффект. В качестве одного из главных примеров Тилли использует Южную Африку. Он показывает, как апартеид стал результатом сочетания существующей системы эксплуатации, сконценрированной прежде всего в горнодобывающей промышленности, с аккумулированием возможностей белой неэлитой, а затем был скопирован в других секторах экономики и государственных структурах. Тилли выдвигает антикультуралистский аргумент: контингентные события создали крайнее неравенство, которое затем привело к тому, что белые южноафриканцы усвоили расистские убеждения и модели поведения. Не культура расизма была причиной апартеида. Вместо этого расизм укреплялся и поддерживался структурой неравенства, обеспечившей политическую поддержку институционализации официального апартеида.
Аналитическая методология Тилли может быть сопоставлена с методологией Энтони Маркса (Marx, 1998), политолога, который сравнивает различные расовые категории, созданные в XIX–XX веках в США, Южной Африке и Бразилии. На взгляд Маркса, возникающие во всех трех случаях национальные государства являются ключевой причинной силой, действовавшей при создании системы расового неравенства в каждой из стран: американские и южноафриканские государственные элиты использовали расизм, чтобы солидаризировать белую неэлиту, представители которой конфликтовали друг с другом, тогда как бразильское государство не создало расовую категоризацию, потому что у него не было необходимости взращивать солидарность белых, так как у белых уже была гармония (или по крайней мере отсутствовал явный конфликт). Поскольку, объясняя расовое неравенство, Маркс выявляет всего лишь один механизм, он не способен осветить появление более поздних изменений в неравенстве между белыми и черными. Вместо этого он утверждает, что, будучи однажды введенной, эта модель расовых отношений предопределила степень мобилизации чернокожих в этих трех странах в последующие десятилетия[14].