К сожалению, в исследованиях неравенства по-прежнему преобладает индивидуалистический акцент. Посмотрим теперь, как этот акцент исказил и ограничил усилия социологов, нацеленные на объяснение резкого роста неравенства доходов и богатства в США в последние десятилетия. Затем мы обратимся к ряду исторических социологов, добившихся успеха в отслеживании и объяснении происходивших с течением времени сдвигов в картине неравенства в различные эпохи и в различных частях света.
Очевидно, что индивиды всерьез обеспокоены своими шансами на мобильность и тем, займут ли они более высокое или низкое положение по сравнению с положением их родителей или уровнем, на котором они находятся сегодня. Большинство из нас хочет знать, в какой мере наши собственные усилия, в особенности лучшее образование, помогут нам поднять наши пожизненные доходы или социальный престиж, а в какой мере прав писатель Джимми Бреслин (Breslin, 1990, р. 103), написавший, что «по большей части американский успех начинается в руках акушера: если он извлекает вас из женщины, которая удачно вышла замуж, о вашем будущем можно не беспокоиться».
Необязательно, что наши индивидуальные шансы поведают нам многое о природе нашего общества, и уж совсем мало они расскажут о том, изменяется ли каким-либо значительным образом наше общество как целое. Одна крайность состоит в том, что мы могли бы жить в обществе с «многочисленными изменениями на индивидуальном уровне, не затрагивающими, однако, ни сам макропаттерн социальных отношений, ни соответствующие совокупные образования (изменение внутри неизменяющихся структур)» (Breiger, 1990, р. 9). В таком обществе для индивидов большое значение имеет, движутся ли они вверх или вниз, однако общий уровень неравенства и даже дистанция между стратами могут оставаться неизменными в течение длительных периодов времени. Как мы увидим ниже, эту закономерность зачастую демонстрировали крестьянские общины.
Другая крайность состоит в том, что в относительном положении индивидов в обществе могут происходить небольшие изменения (или же совсем никаких), тогда как разрыв между стратами будет значительно сужаться или расширяться. Данная закономерность верна для Соединенных Штатов начала XXI века. Начиная с 1980 года в США резко спала межпоколенческая мобильность (Aaronson and Mazumder, 2007), в то же время начиная с 1970-х годов заметно повысился уровень неравенства (Piketty and Saez, 2007–2012). Иными словами, сегодняшние американцы с большей вероятностью, нежели американцы сорокалетней давности или сегодняшние европейцы, из десятилетия в десятилетие и из поколения в поколение остаются в той же самой страте. Экономические последствия пребывания в каждой страте за эти годы, однако же, заметно изменились. Доля национального дохода, приходящаяся на один процент американцев с наибольшими доходами, выросла с отметки менее 9% в 1976 году до 23,5% в 2007 году, сравнявшись с предыдущим пиковым показателем в 1928 году, и этот прирост наступил всецело за счет нижних 90% (Ibid., table АЗ).
Изучение индивидуальных жизненных шансов и мобильности не вскрывает этих изменений; сделать это может только исследование распределения доходов и богатства в масштабе десятилетий. Показательно, что Пикетти и Саес, два экономиста, выполнившие эту исследовательскую работу, являются французами (хотя в настоящее время Саес преподает в США). Не так уж много американских экономистов или социологов, включая тех ученых, за плечами которых десятилетия исследований в области «достижения статуса», считают эту тему достойной своего внимания, и никто не изучил ее с тщательностью Пикетти и Caeca[15].
Историко-социологический анализ необходим, если мы хотим объяснить те изменения в распределении богатства, задокументированные Пикетти и Саесом. Должны быть заданы следующие вопросы. Как получается, что богатые все богатеют и богатеют? Что изменилось по сравнению с 1945–1973 годами, когда доходы нижних 99% повышались быстрее, чем у 1% наиболее богатых? Как с тех пор одному проценту наиболее богатых удалось обогатиться за счет всех остальных, доходы и акти вы которых почти не выросли за минувшие сорок лет? Чтобы ответить на эти вопросы, данные о неравенстве необходимо поместить в контекст политических и экономических изменений, сделав изучение неравенства частью более широкой социологии изменений. Такова повестка исследовательской деятельности, ждущая социологов, настроенных на серьезную теоретическую и историческую работу. Эта повестка может стать основой для проведения сравнительных исследований, для выяснения того, почему мало какая другая страна может сравниться с США по степени концентрации богатства, во многих же других странах эта концентрация не так велика, а некоторым и вовсе удалось избежать этого сдвига.
15
Лучший обзор печального состояния американских исследований богатства дан в работе Кейстер и Моллер (Keister and Moller, 2000). Кейстер (Keister, 2000, 2005) сама является американским социологом, занимавшимся изучением распределения богатства в США и показавшим, что распределение богатства гораздо более неравномерно, чем распределение доходов. Но она уделала основное внимание различиям среди средних слоев, а не нескольким процентам наиболее богатого населения, которому принадлежит основной объем приносящего доход богатства (в противоположность жилым домам, автомобилям и предметам домашнего обихода). В результате, ее больше всего интересует выявление индивидуальных характеристик, таких как образование, культура, раса и гендер, которые коррелируют с богатством, а не выявление тех социальных сил, которые начиная с 1970-х годов привели к увеличению концентрации благосостояния.