Притом что в книге «Три мира социального капитализма» (Esping-Andersen, 1990) отсутствовала тема гендерной политики, в своей последующей книге (Esping-Andersen, 1999) Эспинг-Андерсен обращается к решению некоторых вопросов, поднятых Орлофф. Анализируя, как политика, принятая в каждом из трех типов систем социального обеспечения, сказывается на материальных условиях женщин и на совокупности социальных прав граждан, он довольно далеко выходит за пределы своей более ранней книги. Он не занимается выяснением, какие именно перспективы каждый режим открывает для политической деятельности женщин или как политическая мобилизация женщин сказывается на итоговом распределении власти в обществе, а следовательно, и на будущих возможностях сохранить или расширить эти режимы государства всеобщего благосостояния. В результате его анализ оказывается статичным. В нем мало исторической динамики. Стоит только установиться типу режима социального обеспечения, как он тут же оказывает постоянный эффект на гендерные отношения и социальное положение женщин. Женщины в обеих книгах Эспинг-Андерсена — это пассивные реципиенты правительственных программ. Они не являются политическими акторами, и, в результате, его модель не справляется с освещением причин изменений в гендерных отношениях или в области социальных программ, адресно сказывающихся на женщинах, за исключением учета общих изменений в соответствующем режиме социального государства.
Один из способов объяснить изменение в гендерных отношениях, происходящее со временем как в семье* так и в государстве, предлагает книга О’Коннор, Орлофф и Шейвер (O’Connor, Orloff, and Shaver, 1999). Они исследуют, как сказывается на женщинах политика государства в трех сферах: рынок труда, денежная помощь и репродуктивные права. Вместо рассмотрения случаев, свойственных каждому типу режима государства всеобщего благосостояния, они сравнивают четыре либеральных режима (США, Канада, Австралия и Британия). Это, с одной стороны, дает им возможность сосредоточить внимание на том, как различия в области гендерных отношений и власти сказываются на политической борьбе (politics) и политическом курсе (policy), а с другой — избежать ненужного влияния совсем иных движущих сил, действующих в консервативных и социал-демократических режимах государства всеобщего благосостояния. В принципе, другие ученые могли бы выполнить подобный анализ и для двух остальных типов режима.
Изменения в социальной политике трансформируют политическую жизнь: Эспинг-Андерсен признает этот факт на уровне классов, профсоюзов и партий, но не в случае гендера. О’Коннор с соавторами, показав, как система социального обеспечения сказывается на гендерных отношениях и как эти отношения сказываются на ней, предлагает метод для развертывания исторического анализа того, как изменятся роль женщин в социальной политике с течением времени. Они упоминают о набравшем за последние десятилетия силу рыночном либерализме или неоконсерватизме и отмечают, что сопротивление ему со стороны женщин и союзников мужчин, мобилизующихся по гендерным вопросам, выстраивается и поддерживается совсем иначе, нежели со стороны тех групп, которых Эспинг-Андерсен и другие авторы идентифицируют в качестве наиболее активных по негендерным социальным вопросам. Они приходят к выводу, что в США и Канаде женщины мобилизуются, чтобы заявить претензии, в основе которых лежат юридические притязания на равные права (такие как требования равной оплаты за одинаковую работу в частном секторе), тогда как женщины в Австралии и Британии требуют включения их в существующие программы, выделяющие социальные пособия и льготы, которые изначально были завоеваны профсоюзами и другими классовыми организациями.