Прогнозирование будущего изменения может быть понято как проспективная контрфактическая история. Сделанное с аналитической тщательностью, предсказание позволяет нам проследить воздействия специфических изменений на другие аспекты социальной структуры и уточнить, как этими изменениями открываются или закрываются благоприятные возможности для дальнейшей активности. Проиллюстрируем это, кратко рассмотрев три текущие фундаментальные трансформации, которые я особо упомянул в самом начале этой книги: 1) глобальное потепление, 2) спад труда и 3) одновременный рост неравенства в западных государствах и сокращение разрыва между этими государствами и некоторыми некогда бедными странами в остальных частях света. Цель этой книги не состоит в том, чтобы действительно предсказать последствия каждого из этих изменений; для этого мне потребовалось бы написать отдельную книгу. Скорее, мое намерение состоит в том, чтобы конкретизировать задачи, необходимые для такого рода анализа, и показать, что они схожи с задачами, за которые исследователи брались в лучших работах по исторической социологии, рассмотренных нами в предыдущих главах.
Глобальное потепление (в сочетании с прогнозируемым 50%-ным увеличением мирового населения в XXI веке) создаст повсеместный дефицит продовольствия, воды и других ресурсов, сделает некоторые части земного шара непригодными для обитания и станет причиной беспрецедентной по своим масштабам миграции населения, когда люди будут спасаться из охваченных засухой и наводнениями районов в поиске пригодной для обитания земли и других жизненно важных ресурсов. Как эти изменения скажутся на социальной структуре? Для кого они откроют или закроют возможности эффективного действия? Если мы хотим понять последствия этой грядущей реальности, нам нужно сначала выявить затрагиваемые группы, а затем предсказать их реакции. Так как на одних регионах мира глобальное потепление скажется сильнее, чем на других, нам необходимо исследовать, каким может быть отклик различных классов, регионов или национальных государств на те конкретные формы, в каких их затронет экологический кризис.
Темпоральность здесь не менее важна, чем физическая и социальная география. Глобальное потепление не получится повернуть вспять. Напротив, физическая реальность нехватки ресурсов и экологических катастроф не исчезнет и будет только усиливаться (хотя острота этой проблемы может быть ослаблена в результате катастрофической убыли населения). Впрочем, тот социальный порядок, на который будет воздействовать эта физическая реальность, сам будет изменяться со временем. Жизненно необходимо пошагово разметить подрывные изменения и отклики социума и выстроить контингентные цепочки изменения так же, как это сделано историческими социологами для событий прошлого.
Например, коль скоро одним из ближайших следствий глобального потепления станут массовые миграции, нам необходимо оценить влияние, оказываемое подобными миграциями на те государства, на территории которых осели бы беженцы. Ослабнут ли эти государства от притока людей или же озлобление местных жителей против иммигрантов приведет к росту национализма и усилению способности этих государств сдерживать потоки беженцев? Подобным же образом не каждое государство в одинаковой степени пострадает от ресурсного дефицита. Смогут ли богатые с точки зрения ресурсов государства выгодно использовать свои преимущества или же они станут мишенями для атаки? Изменится ли со временем потенциал этих государств и если да, то каким образом? Смогут ли бедные с точки зрения ресурсов государства с могучей военной силой захватить ресурсы более слабых государств? Для предсказания будущего потребуется нечто большее, чем просто ответы на эти вопросы. Помимо этого мы обязаны проследить, каким образом исходные изменения (например, мобилизуются ли люди, стремящиеся или пытающиеся защищать ресурсы, по классовым, этническим или национальным признакам или у них вообще не выходит самоорганизовываться) формируют их дальнейший потенциал, последующие стратегии и потенциал различных институтов предпринимать эффективное действие.