— О чем вообще тут идет речь? — раздался вдруг юный голосок, так хорошо знакомый Микаэле. Колин поднялась со своего места. Лицо ее было залито слезами. — Почему никто не спросит меня и Брайена, чего мы хотим? — Она указала на Купера. — Этот человек нам не отец. Он никогда не заботился о нас. Мы принадлежим доктору Майк и Салли. Вот и вся наша семья!
Тут поднялся и Брайен. Он встал ногами на скамью, чтобы его было лучше видно.
— Да, это так, — подтвердил он заявление своей сестры. — Мы не хотим в Сан-Франциско! И мы не хотим, чтобы миссис Лилиан была нашей мамой.
— Тихо! — Дэвидсон ударил своим молотком по столу, чтобы призвать к порядку всех присутствующих, которые подняли шум. Он повернулся к Джейку Сликеру. — Выведите детей из зала. Они пока не имеют права голоса. Ну же! — приказал он. — В конце концов, бургомистр вы или нет! Исполняйте свой долг, иначе я привлеку вас к ответственности!
— Мы требуем, чтобы нас тоже спросили! — крикнул Брайен, когда Джейк силой выволакивал их из зала.
— Я не поеду в Сан-Франциско! Я останусь у доктора Майк, — еще раз послышался взволнованный голосок Колин, и затем в зале снова воцарилась тишина.
Во время этой сцены у Микаэлы был порыв броситься к детям и защитить их пусть даже ценой собственной жизни. Но как она должна была действовать в этот момент?
— Я попросила бы высокий суд принять во внимание следующее, — продолжила она, с трудом подавляя слезы жалости к детям и собственную боль. — Шарлотта Купер вручила мне детей на своем смертном одре. Таким образом, она приняла решение, которое полагала за благо для своих детей. Действительно, между детьми и мной нет кровного родства. Но нас связывает нечто другое: моменты, пережитые сообща, радости, страхи, страдания и счастье. И любовь, тем более сильная, что источник ее не в кровных узах, а только в наших сердцах.
Сдержанные аплодисменты, вызванные выступлением доктора Майк, судья прекратил стуком своего деревянного молотка.
— Суд удаляется на совещание.
Микаэла опустилась на свое место рядом с Салли. Она все еще боролась со слезами. Оставалось ждать совсем немного, когда судья огласит свой приговор.
Приговор, который решит судьбу ее детей и рассудит, быть ли счастливой или несчастной семье, все члены которой до сих пор были связаны узами любви.
Глава 11
БЕГЛЕЦЫ
Судья Дэвидсон удалился довольно надолго, чтобы тщательно взвесить свое решение: случай был очень щекотливый. Джейк Сликер играл при нем роль присяжного заседателя. И хотя цирюльник отнюдь не входил в круг друзей доктора Майк, она все же уповала на то, что он подскажет Дэвидсону справедливое суждение. Она видела, какого труда стоило ему вывести детей из зала суда, и при всем своем соперничестве с цирюльником она все же исходила из того, что в этом деле он примет сторону ее и Салли.
Наконец Дэвидсон вернулся в зал заседания. Он сел на свое место и ударом молотка призвал всех присутствующих к тишине, разом прекращая среди публики все дискуссии «за» и «против» возможного решения.
— Тихо! — воскликнул Дэвидсон в последний раз, затем раскрыл свою папку и положил ладони на листы. — Я внимательнейшим образом изучил все обстоятельства, поскольку речь идет об очень непростом случае, — начал он. — Нет никакого сомнения в том, что доктор Куин и мистер Салли после смерти родной матери самоотверженно заботились об осиротевших детях Колин и Брайене. Родной же их отец, напротив, оставил своих детей без опеки, более того, он даже никоим образом не заботился об их содержании. Все свои обязанности в этом отношении он переложил на доктора Куин. Однако тот факт, что он является родным отцом этих детей, остается бесспорным. — Тут старый судья наморщил лоб. — Мистер Купер письменно дал свое согласие на то, чтоб его дети были усыновлены после заключения брака между доктором Куин и мистером Салли. Но пока этот брак не зарегистрирован, то есть пока отсутствует условие усыновления, и следовательно, право воспитания детей сохраняется за мистером Купером. Дети подлежат его попечению до тех пор, пока сам он не примет другое решение. Таков приговор Верховного суда Колорадо, — закончил свою речь судья.
Хотя Микаэла сидела на скамье рядом с Салли, ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Она закрыла лицо руками.
— Нет, этого не может быть, — пролепетала она.
К ней подходили поодиночке разные люди, старавшиеся утешить, обнимали за плечи, произносили слова сочувствия. Но Микаэла ничего этого не воспринимала. Словно издалека она слышала и видела, как зал постепенно пустел.
— Доктор Куин, я заберу детей сегодня вечером. Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы их вещи были заранее уложены. — Это был голос Купера. Он обронил эти слова походя, как будто отдавал распоряжения горничной.
Микаэла подняла голову. Слезы застилали глаза, и ей стоило больших усилий не расплакаться навзрыд.
— Только не надо вам торжествовать победу, мистер Купер, — сказала она твердым голосом. — Вам никогда не стать для Колин и Брайена таким отцом, какой им нужен. И я уверена, что и суд в конце концов вникнет в это, поскольку я намерена опротестовать решение судьи Дэвидсона.
Вечер в маленьком деревянном доме показался Микаэле тихим, как никогда.
После того как Мэтью ушел спать, Салли и Микаэла молча сидели за столом друг против друга.
Перед внутренним взором Микаэлы снова и снова проходили картины прощания с детьми. После взрыва чувств, случившегося у Колин в зале суда, она держалась с отцом холодно и дистанцированно. Вполне возможно, что она обуздала свои чувства, глядя на брата, поскольку Брайен тоже вел себя спокойнее, чем ожидала Микаэла. Вместе с последним поцелуем Микаэла тайком пообещала каждому из них, что заберет их как можно скорее. И ей показалось, что Колин и Брайен успокоились в надежде на это.
— Ой! — Микаэла внезапно встала из-за стола и направилась к комоду. — Колин забыла свою книгу. А ведь завтра ей сдавать по ней экзамены. — Она полистала книгу, останавливаясь на местах, в которых Колин оставила закладки, потом обвела взглядом комнату. — А вон валяется паровоз Брайена, — продолжала она. — Как же он теперь без паровоза? А кто теперь будет читать ему сказки, если ночью он вдруг проснется?
Она прижала к груди деревянную игрушку, и, как ни старалась овладеть собой, слезы, копившиеся целый день, требовали выхода и в конце концов прорвались наружу.
Салли встал, обнял свою невесту и прижал ее к груди.
— О, Салли, я и представить себе не могла, что это так плохо кончится, — плача сказала Микаэла.
Салли, утешая, гладил ее по волосам.
— Мы недооценили Купера, — согласился он. — Но у нас еще не все потеряно.
Микаэла распрямилась, вытерла платком слезы.
— Ты прав, — сказала она, и в голосе ее звучала новая надежда. — Прямо завтра же пошлем телеграмму, как и обещали детям. Адвокат моего отца— один из самых сильных юристов в Бостоне. Попросим его помочь нам.
— Да, завтра же, — согласился Салли и снова притянул к себе Микаэлу. — А пока что нам надо держаться друг друга и твердо верить, что все будет хорошо.
И хотя Микаэле казалось, что после того, как состоялся суд, время остановилось, жизнь в Колорадо-Спрингс шла своим чередом. Все отличие состояло лишь в том, что теперь Брайен и Колин жили у Итэна и Лилиан в доме Хогенов и миссис Купер всегда отзывала детей, когда те встречали Микаэлу на улице и хотели перекинуться с ней словечком.
Между тем приближался день школьного праздника. Салли довел до конца строительство катапульты по эскизам Брайена. Теперь оставалось только погрузить это устройство на повозку Микаэлы и отвезти в школу.
Все это время Микаэла с нарастающим нетерпением ждала ответа адвоката из Бостона. И когда в этот день они с Салли ехали на повозке в город, им наконец помахал рукой Хорес, показавшись на пороге почты.
Доктор Майк остановила повозку и побежала к почте. Однако когда она вышла оттуда, лицо ее было бледным.
— Ну, что он сказал? — спросил Салли, поджидавший ее на деревянной веранде. — Выступит он на нашей стороне?