При таких установках не могла возникнуть забота о душевном состоянии друг друга, не могло появиться желания выразить себя во всей нежности и беззащитности, если такие чувства не были убиты ни в мужчине, ни в женщине.
Не любил женщин и хозяин лавки. У пухленькой женушки тогдашнего мелкого «бизнесмена» лишь шляпки на уме, да одна забота – выманить у скаредного мужа деньги на ленты да кружева и всяческие безделушки, а может быть перекинуться тайным взглядом с молодым приказчиком. Если женщина воцарялась в душе делового мужчины – разорить могла, по миру пустить. Боялся мужчина женщин, хотя и не уважал.
А крестьянскую бабу муж бил нещадно – за волосы таскал, за битье то не считая, головой об стенку колотил по случаю паскудного настроения, по поводу водки, а то и просто так, скуки ради, для души и, чтобы знала баба свое место. Лупили глупую бабу, во всем и всегда виноватую. На ней вымещал крестьянин злобу и ненависть к тяжелой доле забитого, замордованного существования, ее, – жену – за человека при том не считая.
За счет женщины, за счет всего женского рода, низведенного на самую низкую общественную ступень, самоутверждались в прошлые века многие мужчины. Хотя и тогда была уже на свете любовь, она оказывалась все же редким исключением. Женщина – друг, женщина – помощник, женщина, понимающая душу мужчины, выпадала на долю немногих, избранных судьбой. А большинство мужчин встречало на своем пути непонимание, ограниченность женских интересов, кокетство и вдобавок еще непонятную неустойчивость женских эмоций и настроений. Мужчины считали женщину от природы глупее себя и от нее, дурочки, ждали одного – быть способной вызывать и поддерживать сексуальные эмоции мужчины. Глупой женщине предписывалось признавать в мужчине его достоинства, преклоняться перед ним, как перед богом, и в ответ на преклонение выслушивать от властелина признание в своей женской привлекательности. А в целом от женщины требовалось оставлять мужчину в покое и в душу его не заглядывать. Мужчины-поэты воспевали женские плечи, женскую грудь, женский тонкий стан, но пугались, когда женщина открывала рот – красная мышь могла выскочить изо рта красавицы.
Приняв разрыв между прекрасным женским телом и не очень прекрасной женской душой за незыблемую закономерность женской сущности, многие мужчины XVIII – XIX веков закрывали себе доступ к гармоничной любви.
Пережив жестокий кризис любви из-за разрыва между душой и телом своей любимой, великий Гейне жаловался в стихах:
Из патриархата, из мужского мира, в котором господствовало неравенство женщины мужчине, достались в наследство и нашему времени идеалы сексуальной связи, обходящие обмен душами за тридевять земель и строящиеся на союзе двух тел. Из прошлого пришло и трагическое ощущение мужчины быть обреченным любить неравных себе.
Но и женщины тоже не были готовы дарить свою душу и редко стремились постичь духовный мир своих мужей или любовников. Женщины в те времена не были в любви страдающей, обиженной стороной, какой они зачастую воспринимают себя. В мире господства и подчинения, в отношениях, разъединяющих мужчину и женщину на северный и южный полюсы, многие женщины мстили за угнетенность, вырабатывая в себе такие качества, какими больнее, как можно больнее можно было ранить душу мужчины. Привязать к себе слабостью, приковать болезнями, обрезать крылья вкусными обедами, сражаться детьми, хитрить и притворяться, научиться управлять мужчиной без его ведома, суметь сделать свое желание его собственными, но – незаметно для своего повелителя. Вкрасться в душу мужчины нежным котенком и царапаться там как взбесившаяся рысь – всему этому научились многие женщины, и, в общем-то, наследуют это искусство и по сей день.
Прочтите «Пятнадцать радостей брака» – сочинения французских авторов XIV – XV веков, изданные издательством «Наука» в 1991 году и вы многое узнаете из того, что и сегодня мучает сознание мужчины, размышляющего о женской душе. Не каждого мучает, но многих.
Но что в этом хорошего? По существу, и у женщин, готовых овладеть душою мужчины без взаимного обмена на собственную, у женщин, мечтающих господствовать в любви при помощи тяги к ее телу, установка тоже ориентирована только на отношения сексуальной связи – легкой для себя и нелегкой для мужчины. Такие установки иная женщина тайно тащит и в брак, а потому горько рыдает, когда мужчина противится навязываемому плену.