Внутри салона действительно оказалось очень тепло и я, продрогшая до самого основания, только сейчас осознала, насколько глупым был мой поступок убежать в одном тонком платье в такой ливень, да ещё и сидеть потом под дождём неизвестно сколько. Ну не дура ли? Если ещё заболею, тогда точно буду знать.
— Ну что ж, аферисточка, тебе уже получше? — поворачиваясь ко мне корпусом и внимательно окидывая взглядом, поинтересовался Стрельцов.
Его сопереживание пропиталось в воздухе и обволакивало меня, успокаивало, давало хоть какую-то надежду на то светлое и хорошее, что может быть с нами в будущем. В это хотелось верить, к этому хотелось стремиться, а то, что сдерживало меня на одном месте тяжёлым балластом, хотелось поскорее забыть и оставить в прошлом.
И, хоть я и не говорю этого парню лично, я очень благодарна за то, что он вот так спонтанно бросил все свои дела и, практически, поздним вечером приехал неизвестно куда, ради какой-то малознакомой девчонки. Это многого стоит. Многое значит лично для меня.
— Да, мне определено лучше, — вяло улыбаясь, в попытках совладать над своими противоречивыми эмоциями, я все же рискнула посмотреть на Диму и поймала его на том, что он с интересом изучает меня.
Его взгляд скользил с некогда роскошных золотистых локонов, сейчас превратившихся в мокрые сосульки, по всему моему лицу, особенно задерживаясь на глазах, а затем и на губах.
Невольно приоткрыв их, я краем сознания подметила, как учащенно начало биться моё сердце, иногда не поспевая в ритм и пропуская удар. Тогда я сама не выдержала прямого натиска любопытства и всего лишь одним движением глаз обратила своё внимание на чуть пухловатые, нежно-розовые губы Стрельцова. Ох, кажется, зря я это сделала…
И, как тогда, в бассейне, между нами снова проскочила искра. Та самая искра, противостоять которой совершенно не было сил, да и не хотелось, если честно. В ту же секунду, словно в замедленной съемке, мы начали склоняться друг к другу и я, закрыв глаза, почувствовала нежное прикосновение тёплых губ к своим прохладным.
Контраст температур только ещё больше будоражил кровь и разгонял её по венам, заставляя на время забыть, кто я такая, зачем я здесь и что я делаю, отдаваясь лишь осторожному, чувственному поцелую. Моему первому поцелую за двадцать один год, если быть честной. До этого как-то не представлялось такой возможности, ну а сейчас, хоть и неопытно, я отдавалась ему всему с упоением. Отвечала, подстраивалась под заданный темп и наслаждалась тем, как умело Дима вёл в этом поцелуе.
Мне не хотелось прерываться, я всё также тянулась к этому парню и та неопределённость, что теперь открывалась перед нами, меня не тревожила. Пока… не тревожила.
— Кхм, прости, я… — отрываясь от меня и прислоняясь своим лбом к моему, хотел было что-то сказать Стрельцов, но я молча приложила к его рту свой палец и покачала головой.
— Тш-ш, давай подумаем об этом позже… ну а сейчас, пожалуйста, сделай так, чтобы я не пожалела об этом вечере…
— Ну тогда… — озорной огонёк сверкнул в глазах этого неоднозначного паренька и он, заводя машину, произнёс: — Тебе лучше запастись терпением и припрятать своё любопытство. Есть у меня кое-что, что тебя сильно удивит, я в этом даже не сомневаюсь.
— Даже таааак?
— Да, потерпи немного и сама всё узнаешь, — быстро поцеловав меня в щёчку, от чего я окончательно опешила, хоть и сама недавно отвечала ему на противоположно-другие поцелуи, Стрельцов сосредоточился на дороге.
Что же такое он задумал?..
Глава 15.2. Алевтина Крылова
*****
Мы молча поднимались по лестнице, проигнорировав лифт и пройдя мимо него. Дима шёл чуть впереди, показывая дорогу, я же неотрывно смотрела на наши переплетённые ладони и думала о том, что каждая секунда в нашей жизни может стать тем самым важным поворотом, тем самым ключевым изменением, которое не просто является чем то новым, оно является судьбоносным.
Является тем, что открывает новую дверь и закрывает старую, отрезая любые пути к возвращению, чтобы даже и мысли не возникло оглянуться. Прошлое — наша неотъемлемая часть, но если жить им, забывая о настоящем, можно и собственными руками будущее перечеркнуть.
Надо всегда быть собой, не скрывать эмоций, постоянно меняться, не стоять на месте. И тогда, только тогда можно быть уверенным, что всё получится…
Рядом с этим парнем, уверенно шагающим и ведущим меня за собой, я чувствовала, как меня наполняют эмоции. Спокойные, умиротворяющие, нежные, вселяющие чувство уверенности и безопасности. Да, рядом с Димой я чувствовала себя защищённой, понятой без слов, окутанной поддержкой… а не это ли мне нужно сейчас?
— Ну вот мы и на месте, — помогая мне переступить через порог небольшой дверцы, как я поняла, ведущей на крышу, Дима вывел меня вперёд и остановился за моей спиной. Его шёпот, касавшийся кожи на шее, вызвал мурашки на теле и я поежилась, не сумев подавить эту реакцию, однако, была не так понята. — Замёрзла?
И я не успела хоть что-нибудь ответить, как ощутила его руки на своей талии и объятия, обволакивающие меня в ещё больший комфорт и тепло. Не знаю, почему, но именно в этот момент мне не хотелось ничего менять и оставить всё так, как есть.
Мне было хорошо. Мне не хотелось что-то говорить и объяснять, не хотелось нарушать эту умиротворяющую тишину, ведь слова сейчас бессмысленны, важно то, что мы говорим без слов. Показываем действиями наши тайные мысли, которые под покровом ночи вылились в такое своеобразное безмолвное откровение, признание.
— Оглянись вокруг, — чуть подталкивая меня вперёд, ближе к краю крыши, Стрельцов прижался ко мне своей прохладной щекой и наши взгляды устремились вдаль, исследуя всё, что представало перед нами. А посмотреть было на что: стоящие вблизи высотные здания, машины, кажущиеся с такой высоты маленькими точками, без единого облака небо, усыпанное разноцветными крошечными точками, перерастающими в разные созвездия.
Мне нравилось находиться с Димой так близко, нравилось чувствовать его присутствие… и очень трудно было сосредоточиться на его голосе, что-то понять. Мысли были заняты совершенно иным, но не менее приятным. Я просто хотела стоять так и дальше, обниматься с классным парнем, который сейчас казался мне настоящим. Не носил никаких масок, не притворялся, а просто был самим собой. Впервые рядом со мной он не хотел казаться кем-то другим и для меня это открытие… стало решающим. Я чувствовала, что и внутри меня что-то меняется. После этой ночи… ничто не будет как прежде.
— Мне всегда нравится приходить сюда, думать о том, что меня тревожит, что не оставляет меня в покое, — сквозь мои мысли донёсся тихий, но увереный и чёткий голос Стрельцова, невольно заставляя вслушиваться. — Ночной город будто бы становится каким-то другим, не таким, каким он бывает при свете дня. Это наталкивает меня на аналогию с людьми, далеко ходить за примером не надо: в компаниях мы все уверенные, яркие, сильные и независимые, способные свернуть голыми руками горы, как днём, но стоит им остаться наедине, куда всё это испаряется? Они становятся замкнутыми, мрачными, другими… Темнота — признак одиночества, многие люди с наступлением ночи ощущают это, но готовы ли они бороться? Ведь это не только одиночество, это раскрепощение. Когда не нужно ни перед кем надевать маски, быть совершенно другим человеком, подстраиваться под кого-то. Такой и город: тёмный, но настоящий. Одинокий, непреступный, вызывающий желание раскрыться, стать таким же честным, откровенным. Не зря говорят, что под покровом ночи свершаются признания, открывается истина, сближаются люди, несмотря на всё то одиночество. Все из нас хотят любить и быть любимыми…
Я слушала и мне не хотелось прерывать Диму, он говорил от всего сердца, раскрывался передо мной и представал совершенно с другой стороны.
Сейчас это уже не был тот дерзкий, весёлый паренёк, что предстал в первый день нашего знакомства. За всеми этими его словами скрывалась честность и боль, не отпускающая его на протяжении долгого времени и, рассуждая о моей ситуации, которую не знал досконально, он пытался достучаться до меня, открыть глаза, рассказать свою историю… и понимая всё это, мне захотелось расплакаться. Закричать, опуститься на колени, выплеснуть всю боль, но вместо этого я почувствовала, как по моему безмолвному лицу скатываются две одинокие слезинки.