Усов допил чай, спокойно натянул штаны и, не возражая, выскользнул из парадного, держа в руке бидон и удочку. Пересек двор и остановился у подворотни нового дома.
Два окна над самой подворотней — Сонкина. Самое лучшее свистнуть, но свистнуть Усов стеснялся. Вдруг проснется его мать — Алла Борисовна? Все-таки учительница.
Усов стоял и не то, чтобы свистел, а подсвистывал. Так, слегка, и нельзя было догадаться, то ли он действительно свистит Сонкину, то ли просто так стоит, задумавшись…
С тех пор, как начались каникулы, Усов с Сонкиным ездят на озеро. И каждый день на берегу, раздевшись, смотрят, как Тимофеич, небольшого роста небритый мужичок в резиновых сапогах, пыхтя, вытаскивает из тины бредень, выбирает из него рыбешку, складывает в бидон, извлекает из кармана четвертинку водки и сверток, пьет, закусывает, а потом подходит к ребятам. Тимофеич живет в одном дворе с Генкой и Сонкиным, днем где-то пропадает, а по вечерам стучит в «козла».
— Это что же у вас, — замечает вдруг он, — одна удочка на двоих? Снасть я те дам! Любую рыбу возьмет! Вон там, в затончике, говорят, сом живет большой.
— Где?
— А вон слева. Хитрый такой. Говорит: просто так не сдамся!
— Кому говорит?
— Кому, кому! Известно кому — рыбакам. А здесь мое местечко. Я его, как говорится, облюбовал.
И, смотав амуницию, Тимофеич берет бидон и поднимается кривой тропинкой в гору.
— Знаешь, почему у нас не ловится? — сказал Сонкин, когда вчера они налегке возвращались домой. Тимофеич всю рыбу бреднем забирает, а остальную распугивает. Мы приходим — пусто. Давай завтра придем раньше его. Нам бы хоть маленькую поймать.
— Вставать надо рано, — скис Усов.
— Да ты не спи, пей крепкий чай ночью — и не проспишь.
— А с вареньем не лучше?
— Может, лучше, — сказал Сонкин, — я и так могу не спать, сколько хочу. Читать буду…
И вот теперь Усов ждал у подворотни Сонкина, а Сонкин не появлялся. Наконец Генке надоело без толку посвистывать, и он крикнул. В окне показалось заспанное лицо Сонкина. Он радостно замахал руками, не то потягиваясь, не то делая зарядку, а потом сошел вниз, важно неся перед собой на ладони банку с мотылем и в другой руке книжку.
Пустой автобус только выкатил из парка. Он был весь мокрый и снаружи и внутри. В автобусе Сонкин вспомнил, что очки забыл дома. Книжку взял, а очки забыл.
На озере никого. И самого озера не было, его застилал тихий туман. Он цеплялся по кустам и траве и исчезал на берегу.
Усов поежился, снял ботинки. Он отломил и воткнул рогульку, налил в бидон воды, аккуратно расстелил собственные брюки, чтобы удобно было сидеть.
Возле удочки решили дежурить по очереди. Один поймает рыбу, идет отдыхать — садится другой. Проговорили считалочку: кому сидеть первым. Выпало Усову. Гена сидел долго, смотрел на поплавок, смотрел, смотрел и задремал. Вместо поплавка поплыла перед ним чашка с недопитым чаем, пошли от нее круги по воде. Со дна всплыла банка варенья, которую бабушка прятала. Задремав, Усов сполз по скользкой траве с откоса и чуть не плюхнулся в воду. Зацепился за куст.
— Эй, рыбак, рыбу проспишь!
— Проспишь тут! — встрепенувшись, сказал Усов.
Он оглянулся и увидел Тимофеича.
— Обошли, значит, старика? Так, так…
— Сонкин, твоя очередь! — крикнул Усов. — Я посплю немного.
Сонкин гулял вдоль берега и на ходу читал книжку, приставив ее к носу. Глаза у Генки слипались. Он отдал удочку, на четвереньках залез под куст и тут же заснул. Как провалился.
Сонкин вытащил крючок. Мотыля не было, съели. Еще весной достал он книжку, выучил наизусть все способы ловли, тренировался в комнате с дивана, а все равно никакого результата.
Он нанизал нового, самого большого и жирного червя, какого только смог найти в банке. Едва закинул — поплавок повело, и он провалился. Потом показался опять и заметался по воде.
— Смотри как повело! — воскликнул Тимофеич, перестал разматывать свою хитрую сеть и подскочил к Сонкину. — Дайка мне, я лучше выну.
— Сам я, сам! Я и сам могу, я читал, как надо!
Руки у Сонкина тряслись. Он тянул удочку, и два раза из воды показалась голова.
Сонкин притягивал ее к берегу и уже почти выволок на траву.
— Сом! Смотрите, какой сом! — крикнул он.
— Где же сом? — удивился Тимофеич. — Это лещ.
— Вы же сами говорили, что тут должен быть сом!
— Мало ли что должен?! А вышел лещ.
Лещ запрыгал по траве, бил хвостом и сползал обратно в воду.
— Да держи ты его, держи, не то ведь уйдет!
Сонкин упал на траву, накрыл леща грудью, и тот стал бить его хвостом по лицу. Сонкин хохотал и двумя пальцами вытаскивал у леща изо рта крючок.