Девочки все знают, будто каждый день в школе снимают двери.
— Соня, миленький, ты же надорвешься!..
— Ну, дверь… Что, дверей не видели?
Он раздвинул плечом ребят и ухватился за дверь. Усов хотел ему помочь, но Сонкин плечом отодвинул и его. Дверь наклонилась и тихонько заковыляла с угла на угол к своему месту. Сонкин поднатужился, несколько рук ухватилось за дверь, и она, ворчливо скрипнув, села на место.
Усов подал Сонкину сумку, и тот, не оглядываясь, стал спускаться по лестнице. Усов пошел следом, а за ними двинулись остальные.
„А У ВАС ЕСТЬ КВИТАНЦИЯ?“
Старый репродуктор, болтающийся от коридорного ветра, хрюкнул и весело заговорил голосом старшей вожатой:
«Все вы знаете, что олово — ценнейший металл и собирать консервные банки — почетное дело. Но почему-то этого недопонимают ученики пятого «Б», где председателем совета отряда Миша Гаврилов. Этот класс, ребята, сдал олова вдвое меньше, чем пятый «А», который находится в том же коридоре. Спрашивается, есть ли у ребят из пятого «Б» гордость?..»
— Гордость, гордость!.. — передразнил Мишка и покраснел.
Ему казалось, весь коридор смотрит на него.
Репродуктор опять хрюкнул и запел хором:
«Наверх вы, това-арищи, все по местам,
После-е-дний пара-ад наступа-ает…»
Большая перемена, а все настроение испорчено. Не успели сделать председателем, как уже ругают. Ведь сами же выбрали для укрепления руководства. Легко сказать! Отец Мишкин всегда говорит, что главное уметь работать с кадрами, умело руководить людьми.
Гаврилов учел критику и решил быть таким, как папа. Вечером спать не ложился до ночи, хотя глаза слипались, дождался отца и спросил:
— Пап, а как работать с кадрами? Меня как раз назначили…
— В сущности, это не так уж просто. — Отец похлопал Мишу по шее и отставил недопитый стакан с чаем. — Прежде всего сумей объединить всех. Придумай интересное дело, увлеки какой-нибудь общей задачей. Тогда за тобой пойдут…
— Вот именно! — сказал дедушка и одобрительно посмотрел на отца. Он всегда ему поддакивал.
Отцу легко говорить, он всю жизнь руководит. А каково Мишке? Увлечь, это он понял. Но как их увлечь, такие трудные кадры? Светка целый день перед зеркалом. Сонкин в зоопарк ездит проверять бегемота. Усова бабушка заставляет дома сидеть, чтобы не хулиганил, а остальные — кто в футбол, а кто в кино. Как работать с такими тяжелыми, отсталыми, несознательными людьми?
Миша вздохнул и пошел спать.
На следующий день он ничего не придумал и боялся, что его опять будут ругать в школьных известиях. Но вожатая рассказывала вообще о кораблях, танках и подводных лодках, сделанных из лома, собранного руками ребят, и советовала всем над этим задуматься.
Мишка думал изо всех сил, но ничего такого не выдумывалось.
Вечером, едва он уроки сделал, вошел дед:
— Мишенька, внучек, возьми бутылки. Пока магазин не закрылся, сбегай за молоком, я забыл на утро купить.
Вот так всегда. Из-за дедовой рассеянности никогда не сосредоточишься.
— А крышечки где? Это же олово — ценнейший металл! Опять выбросил?..
Забрал Миша на кухне пустые бутылки, хлопнул дверью (пускай дед не думает, что это удовольствие!) и пошел в магазин.
К молочному не подойти: тротуар загородил оранжевый фургон — ящики с бутылками привезли. Рабочие шумно таскают ящики и кричат:
— Па-асторонись!..
Гаврилов пролез между ящиков в магазин, взял молоко и опять вышел на улицу. И тут возле столовой, что рядом с молочным, увидел гору консервных банок от болгарского компота. Мишка чуть бутылки с молоком от радости об асфальт не разбил. Это же просто блеск! Золотой прииск. Вернее, оловянный!..
Нельзя терять ни минуты. А он, пока всех соберет и нацелит, поздно будет. Мало ли из какого класса мимо пойдут.
— Дедушка, — спросил он, прибежав домой, — а как ты собирал людей на сходку, когда надо было срочно? Я двадцать раз слышал, но позабыл…
Дед обрадовался, даже глаза заслезились. Он старый подпольщик, в маевках участвовал. Раз его даже в школу пригласили. Дед надел медали и выступал.
— Я заходил к Санычу, — сказал он, — моему соседу, и к Ваське, слесарю вагонного депо. Каждый из них шел еще за двоими, получалось уже семеро. А те еще заходили, каждый к двоим. Через полчаса собирались, стол для конспирации всякой всячиной накрывали и читали воззвания, листовки, всякие книги запретные…
— Ясно, ясно, дед! Дальше я знаю…