Сдавленный смешок доносится со стороны «страдалицы». О да, детка, сейчас всё будет!
— Девушка, а вы, собственно, кто? И где Ваши манеры? — Темноволосый красноглазик отрывается от нарезания чего-то куда-то, и прожигает гневным взглядом меня, будто я преступила закон по всем параметрам.
— Манеры мои в заднице негра, но если этот козёл меня сейчас не отпустит, я свои манеры запихну в него! — Рычу, дёргаюсь. Хамить — так до конца!
— Не выражайся. — Подруга ложится на стол, делает жалостливую мордочку и выдаёт: — Вы меня утомили, повелеваю ДАЙТЕ МНЕ ПОЖРАТЬ!!! — Стучит по столу, она что, ни разу не ела? Ужас… Я им холки намылю!
— Не забывайся, пища, ты тут никто, как и твоя подруженька, так что вы обе можете заткнуться. — Ленивый голос блондинистого вампира только распаляет гнев нас обеих.
— Да кем вы вообще себя возомнили?! — Рычим хором с мученицей, стандартное выражение, которое мы используем почти всегда одновременно.
— Замолчите обе, вы нарушаете покой этого дома. — Ровный голос «повара» заставляет немного остановиться в разборе полётов: — После ужина жду вас двоих у себя в кабинете, а пока извольте все разойтись по своим комнатам.
— Я тут буду лежать, ибо ножки не ножат, ручки не ручат! — Хмыкает ходячая проблема и снова начинает обниматься с деревянным изделием.
Светловолосый вампир подходит к подруге со спины и легко, всего лишь снеся стол, поднимает её в воздух, вызывая протестующий хрип.
— Ну ты и тяжёлая… А костюмчик-то тебе пошёл! — Ехидный смех вампира, который её и держал на весу.
— Ну, вот как тут быть спокойной? — Вздыхает, еле-еле дыша, как я вижу.
Вся эта картина меня просто-напросто ввела в ступор, я не могла даже пальцем пошевелить…
— Никак, сучка, никак. — Рыжая сволочь (как я его про себя окрестила) подходит, забирает Лину у Шуу… и ВОЛОЧИТ по полу, как тряпку!
— Эй! Я тут полы мыть не нанималась! — Когда удавка на её горле ослабевает, произносит девушка, а я могу лишь сделать то, что я делаю.
— Лина, я тебя спасу! — С сарказмом протягиваю руку в её сторону и изображаю безумно тоскующий взгляд.
— Себя спаси сначала, — зеленоглазик потряхивает мной, как ковром, в воздухе, вызывая гневный вздох.
Да что он о себе возомнил?! Что это за идиотина?! Кто и куда понёс пострадавшую?! Почему Лина так странно одета? Как они так быстро движутся?
Эти вопросы кушают мой мозг чайной ложечкой с момента унесения Лины этим в шляпке. А точнее, то уже целых две минуты.
На пол меня всё ещё не соизволили опустить, зато отнесли в другую комнату, где, всё ещё держа меня на весу, начали допрашивать с пристрастием. Точнее даже начала, ведь в комнате мы одни были.
— Ну и зачем ты к нам забралась? А? — Парень выгибает бровь, скалит клыки, бесит.
— Я ж уже говорила, чтобы Лину спасти! — Огрызаюсь, трепыхаюсь в воздухе. Неприятное ощущение собственной слабости.
— А ты считаешь, что ей нужно спасение?
— Конечно, я ж видела, что с ней этот шляпник вытворял! — Фыркаю, неприятно признавать, что сон оказался вещим.
— Что, даже свечку держала? — Красноволосый всё же соизволяет меня опустить на пол, а я потираю шею, которую он мне чуть не перерезал, держа за ворот рубашки.
— Да не, сон вещий приснился, вот и приехала. — Хмыкаю, сажусь в кресло. — Я так понимаю, раз вы Лину пищей назвали, я тоже становлюсь пищей, так? — Потягиваюсь: — Если «да», то хер вы у меня получите, если «нет», то я забираю Лину с собой домой. — Зеваю, не видя особой надобности строить из себя дипломата, лучше сразу диктовать свои условия, чем потом, сожалея, делать, что не хочешь.
— А если бы её тут не было, а? — Протягивает парень, медленно приближаясь к моему насесту. — Думаешь, что сможешь защитить свою кровушку от нас? Все так думали, ан нет, не получилось.
Ухмыляется, гадина, а мне остаётся лишь тихо порыкивать от злости смешанной с чувством осознания безысходности.
Ну, всё — пиши пропало. Я теперь тоже пища… Ну, а чего я ещё хотела? Приехать я приехала, найти — нашла, а как спасать?
Мои мысли обрывает грубое расстёгивание, а точнее просто срывание с меня рубашки. Пытаюсь оттолкнуть его, но кто мне сказал, что я смогу пересилить Вампира?
Острые клыки вонзаются в кожу чуть выше кромки лифчика, даря странное ощущение смешения боли и капли наслаждения, а он лишь медленно потягивает мою кровь, не давая мне пошевелиться, и крепко сжимая мои плечи в своих руках.
— Боль…но… — Хриплю, когда его острые белоснежные клыки покидают мою кожу, а горячие губы собирают стекающую кровь, не давая ей окрасить мою одежду.
— А ты чего хотела, плоскодонка? — Прикрывает свои противно-зелёные глаза, и сквозь ресницы осматривает меня, мой торс, заставляя краснеть и невольно прикрываться… Но не помогает.
— Отпусти! — Стараюсь злобно рычать, но слёзы против воли катятся из глаз.
Да что им до моих слёз? Единственный способ выжить и выбраться из этого места — играть по их правилам… Только вот как это сделать?
— Одевайся и иди за мной. — Ровный и спокойный голос, вселяющий страх и дарующий дрожь в коленках. И я не могу протестовать, я могу лишь сдаться… на некоторое время, а точнее до завтра. Ведь я до ужаса хочу спать. — И не забудь, тебе к Рейджи вечером. — Не оборачивается, просто оповещает и напоминает.
Вот и началась моя личная игра, в которой я несомненно выиграю, а Лине не нужно знать о моей маленькой задумке — никому не нужно.
Поиграть в сломанную куклу? Да легко.
========== 26 ==========
Как вы думаете, просидеть часа четыре в пустой комнате, в одиночестве и без любых средств развлечь себя — легко?! Если вы так думаете — вы глубоко ошибаетесь, могу вас заверить.
А ведь именно столько я просидела в комнате, в которую меня привёл Аято.
Честно говоря, моя «клетка» была поистине золотой. Красиво обставленная мебелью, сделанной под старину, светлая комната с небольшим балкончиком прямо напротив дивана, на котором я сидела. Только, вот какая жалость, балкон был закрыт. Все окна были закрыты вместе с единственной дверью, которая вела в коридор. Потому-то клетка и была клеткой, да ещё и с таким чудовищным подогревом.
Могла ли я подумать, что после того, как меня покусали, тем самым унизив и сломав самооценку, я буду больше всего на свете ждать появления этой рыжей сволочи?
Но эта чёртова дверь, ведущая к свободе, даже не скрипнула, оповещая о пришествии мучителя-освободителя.
Во что я ввязалась? В спасение лучшей подруги. Чем я за это отплачу? Да чёрт их знает, что они захотят за нашу свободу.
За окном начало темнеть и небо окрасилось в багровые краски заката, оповещающие о конце мучительного зноя и начале спасительных для природы сумерек. Звезд ещё не было — не подходящее для этого время для них, да и для луны тоже, — но и солнца уже практически было не найти на небосводе.
Стоять в незнакомом доме, оставив вещи в одной комнате, а быть запертой в другой и стоять просто любоваться закатом? Могу-Умею-Практикую.
Дверь предательски скрипнула, оторвав меня от беззвучного смотрения на закат. Мучитель пришёл. Звучит как-то… безнадёжно? В общем-то так и есть. Я не знаю чего мне ждать, не знаю что делать. Весело.
— Изволь прошествовать к ужину, вторая мелкая сучка, — сарказм просто-таки выплёскивался через край, пачкая всё наслаждение закатом своей липкой и мерзкой жижей.
— Изволю. Но если мне вернут мой рюкзак, — поджимаю губы, пытаясь казаться разумной и спокойной, хотя… кажется, уже второй раз я мысленно наматываю кишки обладателя голоса на эту прекрасную люстру.
Описать моё удивление было фактически невозможно; в дверном проёме красовался незнакомый мне вампир, а кто-то, кто был на него очень похож, но в тоже время был иным. Шляпка и пошлая ухмылка отличали его от противного высокомерия моего аловолосого знакомого.