— Так да, знаете ли… Угораздило как раз вчера нарваться на каких-то, шалопаев — вона, трофей — киваю ему на воткнутый с ночи в столб навеса тесак. Краем глаза вижу — эта чего-то в лице аж переменилась, видать до того не заметила ножик, а сейчас перепугалась что ли? — Дрянной, конечно, живопыр, но авось на что сгодится…
— А ну-ка — живо подкатывается к навесу полицай — Ага… Эге… Ну, точно, все сходится… Вика-Толстяка нож. Как мне и говорили…
— А? — на всякий случай уточняю, прикидывая варианты подлянок по привычке — а чего еще от мента ждать-то? Впрочем, авось отмажусь, тут с такими делами попроще — Я ж говорю, обронил один из этих… Я и прибрал.
— Обронил, после того, как ему кто-то в пузо пулю всадил — так мне известно стало — спокойно щурясь, мент излагает — Я-то, признаться, на Вас и не подумал, хотя ведь — говорили же Вы про револьвер…
— Я? Говорил? — аж даже от непонятки я даже забыл, что только-что хотел у мента уточнить — Когда же это? Я, вроде как…
— Так как же — уже совсем хитро щурится ментяра — Ну, Вы, стало быть, как покинули почтеннейшее заведение 'Якорь и бочка', так и изволили на улице присесть и задремать…
— Кгхм… — только и получается выдать, а сзади слышу фырканье — понятно, это Мора пытается не заржать…
— А как кто-то из почтенной публики, выйдя, Вас увидел, то и постарались обратно завести, чтобы не простыли Вы, да не обобрал кто…
— Это… весьма благородно! — пытаюсь я как-то выкрутиться — Благородно, и достойно похвал, и я…
— Ага. А потом Вы вежливо отказались сидеть в трактире, заявив, что в помещении душно, а вам веселия хочется…
— Надеюсь, я…
— Нет, что Вы… в сравнении с иными ветеранами господина Барона…
— Кгхм…
— Ага. Ну, подумаешь, предлагали дочке уважаемого трактирщика Пола, толстой Юме совершить прогулку к вам в гости… — я тут отчетливо слышу, как хмыкает за спиной эта, а мент продолжает — Нет, нет, весьма и весьма пристойно, ей уж по ремеслу своему, в трактире-то отцу помогая регулярно приходится выслушивать различные предложения… и скажу честно, по моим данным — не все и отклонять… Но Вам она отказала, больно уж Вы необычно предлагали…
— И что же? — от волнения я чуть прокашливаюсь, и Мора по жесту идет к колодцу, налить мне воды, при этом прикрывая лицо рукой — ржет же, зараза!
— Да Вы ж ее приглашали пострелять в ночи из картечницы… уверяли, что у Вас с войны привезена… как Вы сказали 'на всякий случай', еще сказали какую-то северную поговорку, про то что запас в кармане не мешается и еще что-то… все очень смеялись, да… А у Вас, мастер Йохан, и впрямь есть картечница?
— Да ну что Вы, мастер Сэм, ну откуда у меня, старого и больного картечница! Вона — и сами посмотрите — на сарай ему указываю — Нету вовсе никакой картечницы!
— И гранат, стало быть, нет? А то, рассказывают, предлагали старичку Пату устроить салют…
— Ну, что Вы, мастер Сэм! Ну на что мне тут гранаты?
— Я тоже так подумал. А может, у тебя, Йохан, и бомбомет есть?
— Вот — чего нема, того нема!
— Ну и на том хорошо… так вот, после этого ты и предложил Юме, раз она не хочет ехать к тебе в гости — просто прогуляться к морю и пострелять чаек с револьвера… К твоему сожалению, она тоже отказалась… хотя и не препятствовала тебе похлопать ее по заднице на прощание.
— Вот демоновы козни! Демон попутал. Однозначно.
— Так да. А потом ты удалился, да по пути песню напевая… Интересную такую — и Сема напевает, на мотив баронской строевой песни, что нам Коля в Валаше на походе исполнял:
Идет солдат по улице
Да в незнакомом городе
И от пожара отсветов
Вся улица светла
Не обижайтесь граждане
Но для солдата главное
Чтоб ненароком родина
Врагом не назвала…
— Ни разу такой песни не слышал — и смотрит на меня, значит.
— А… ну, это… — на ходу обуваюсь — Так это, знаешь ли, на манер баронской, а слова… слова те мой солдат, Колл его звали, ныне кстати покойный — сам придумал. Это как раз в Улле было, может слыхал чего… ну, вот он нам там такое и спел — он же музыкант был, как раз из баронских, мы с ним вместе начинали воевать-то, в Валаш ходили. Вот он и любитель был слова всякие к песням придумывать. Да, так его там, в Улле, и убили вскоре…
— А… Понятно. Только вот что, Йохан — ты таких песен, душевно я тебя прошу — не пой в городе больше. Даже в такой день.
— Хм… Понимаю… Я же говорю — демон попутал — а тут и впрямь все понятно — слушать про пожары и граждан в Союзе вряд ли кому понравится, тут граждане только в Союзе и есть. Надо ж было так опять подставиться. Хорошо хоть на мертвого Колю теперь можно все легко свалить.