— Кажись, того — подтвердил мои догадки полицейский — Готово.
— Думаешь?
— А то! Чисто сработано! Как грохнуло у них чегой-то — так они и дрогнули!
— Ух, знатно чегой-то у них бомбануло! — подключается полицейский помоложе, который одалживал мне ружье — Никак бонба подвзорвалась?
— Да это я их гранатой пуганул — морщась, признаюсь им. — А вторая — не подвзорвалася… вишь, валяется.
— Иде?!
— Да вона — показал я на валяющийся у руки дохлой девки цилиндрик гранаты. — Не сработала, падла. Обидно.
— Ух ты! Прям вот гранатой? — и я даже не успеваю ничего сказать, как это шнырь оказывается рядом с валяющейся девкой, и словно полешко какое, катает сапогом рычащую ребрами по доскам гранату.
— Не тронь! — запоздало рявкаю я, и вижу, как из-под сапога с шипением выплескивает искры.
Паренек, замерев, ошалело смотрит под ноги, где весело шипит, плюясь дымом, граната. Ну, сучонок, в рисской армии в таком случае поступали просто — сам погибай, а товарищам насрать. Без замаха снизу в челюсть — давно уж отвык драться, аж руку отшиб. Но полетел полицай классно. Теперь еще пара секунд есть. Гранату телом прикрыть. Только дураку повезло сегодня, тут рядом девка есть. Подхватил, легенькая совсем, и на шипящий цилиндрик ее! А полицая-дурака — сверху. И в сторону.
Грохнула граната из-под мяса-то вовсе и не сильно. Там и взрывчатки-то чуть. Рывком поднявшись, за шиворот тащу полицая — глазами хлопает, жив вроде и цел. Толкнул его в объятья так и простоявшего столбом усача — и тот только теперь очнулся, и тут же занялся лупцеванием молодого со всем усердием. Пошел воспитательный процесс. А я зачем-то посмотрел на девку. Неаппетитно вышло. И запашок попер, кровищей и всяким, и дым лезет по полу. Ну правда они уже была готовая. А жаль ее вообще, мордашка так в темноте считай даже симпатичная. Впрочем, все равно б не успеть, ничего б не вышло, даже если б живая, да. В общем — и хрен с ними со всеми. Посторонив все еще пинавшего молодого шалопая усача, выбираюсь на улицу, решив как-то разыскать хоть какое-то начальство. А то с такими дураками тут вполне можно заработать служебную медаль и пенсию по инвалидности — в лучшем случае.
***
Как выяснилось, нихрена еще не кончилось.
И лучше бы я не торопился и помог зачищать помещение. Хотя, это бы отсрочило ненадолго — командовавший всем жандармский лейтенант, оттерев пытавшегося что-то вякать сыскаря, велев ему заняться несколькими раненными бандитами из пытавшихся прорваться, дальнейшее разрешил просто. Провел перекличку, выяснив, что кроме троих убитых и пятерых тяжелых да десятка пораненных — все остальные живы и в наличии. Трофейное оружие тоже сложили в кучу. После чего жандарм стер с щеки первую каплю грозы, оскалился и велел паре своих проверить домик. Те «проверяли» полминуты, и не успели вернуться, как из раскрытых окон в нескольких местах потянулся дымок и по стенам внутри дома заиграли отсветы. Словно одобряя, порыв ветра пронес пыль по улице и швырнул в нас первую порцию дождя. Ну, что ж, грамотно — возгорание ликвидировать не будем, а ничего кроме по такой погоде не сгорит, но вот само точно не погаснет пока не прогорит на таком ветру… Вона, как уже занялося….
— Стаааановись! — Значит так, байцы! — жандарм весело прохаживался — Мы свое дело сделали, но вишь — горит, будем тушить пожар! А полиция, которая упустила половину бандитов — нехай идет и ловит! Что неясно?!
— Мы… — толстый полицейский вахмистр мучительно обдумывал варианты но ничего не мог сообразить эдакого сходу — Так точно! И ладмилицкие с нами! Что? Я сказал!
Это он уже пытавшемуся вякать нашему десятнику. И тут увы не попишешь — придется подчиняться, такая тут система. Потом можно кляуз понаписать, но это потом. Потому десятник скривился и посмотрел злобно, но промолчал. Вот только бандитов беглых мне искать под дождем не хватало… Но, как известно — ты начальник — я дурак…