Далее на запад от города, чуть отойдя к устью Студеной — островов было поболее. И по описанию — и более скалистые и высокие, и по площади больше, и лесом поросшие есть. От берега довольно далеко — ну не на горизонте, но на веслах, например — я бы не рискнул. Километров пять-восемь — да ну его нахрен-то, по волне. Погода меняться тут умеет довольно быстро. Однако, нам эти островки, если что-то пойдет не так, могут и пригодиться. Тем более, что в описании островков рукой, надо полагать, покойного Торуса, довольно читабельным аккуратным почерком, внесены правки. То что-то зачеркнуто, и написано правильное, по его мнению, то дополнено, то знак вопроса стоит. Но толково все, по делу: «Бухта удобная, но на входе опасный камень слева». «Лес густой, но костер развести не из чего». «Проход между камнями только в прилив!». «Новый маяк почти не виден» — и такое же, в том же духе. Очень полезно может быть. Надо изучать. Но изучить не успел.
Сначала, тяжко дыша, приплелся мокрый довольный собакен, и плюхнулся в тени за колодцем. Потом подтянулись девчонки, но, меня не заметив, в дом не пошли, пристроились на скамеечке у мастерской. Я сначала не обратил внимания, хотел продолжить чтение, но слышу — не то что-то. Вроде как старшая малую уговаривает, а та… Хнычет, что ли? Ну, носом шмыгает… Это чтоб эту жизнерадостную двуногую ракету довести до такого, так надо постараться. Поссорились, чи шо? Ну, раз сидят и базарят — ничего плохого не случилось, но все же — надо разобраться. Встал подошел…
— Ну, чего тут у вас? — говорю им.
— Ничего! — обе разом так. Ну, тут любой поймет — что-то не так. Осмотрел их — все целы, не побиты не поломаны, кровищи нет. Ружбаи стоят в порядке вполне. Свои два десятка патронов каждая отстреляли, теперь чистить и новые патроны крутить будут, что не так-то?
— Девочки, давайте уже, колитесь.
— У нас все в порядке, дядя Йохан — Милка отвечает — Все получается, как ты сказал. Мы стараемся.
— Тааак… — начинаю уже злиться — Еще раз спрашиваю — в чем дело? По жопе захотели?
— Ну, по жопе, так по жопе — нарочито философски вздыхает Милка, и прям демонстрирует подставить мне помянутую часть организма. По которой ей последнее время прилетает куда реже — не до того мне. Тоже мне пионерка-геройка, Зина Космодемянская. Смотри, и мелкая так же… Не, ну что делать с ними? Сейчас ведь орать начну…
— Девочки! Милена! Алина! — подкралась, гадюка, я чуть не всрался с переляку… А орет сердито, девки враз оробели… — В чем дело? Быстро объясните!
— Ни… Нивчееееем! — Алька заревела уже вовсе в голос.
— Милена! Ты опять ее обидела?! — все понеслось… Ща сгрызет мозг девке, даром, что та уже пробует слегка огрызаться…
— Мама! Я не…
— Она не обижааалаааааа!… - так, пора вмешаться. На мужиков мало что действует так же угнетающе, как детский плач, это медицинский факт. Ну, естественная реакция, природная — как еще детеныш может защититься от самца. если родителей уже нет? Только вопить настолько противно, чтоб тот ушел. А на самок, что характерно — действует ровно наоборот…
— А ну-ка! — отодвигаю уже вставших в боевые позы для ссоры мать и старшую, сгребаю Альку и сажусь на ступени, ее на колени пристроив. Она разом притихла, чуть испуганно таращась. Слезы ей смахнув, чуть не шепотом говорю — Ну, давай, рассказывай — а то мать вишь, сейчас сестренку тиранить низачто начнет…
Ну, поначалу Алька все головой мотала, да отворачивалась, но потом на меня смотрит, и прям так с жаром:
— У меня все получается, я все как надо на празднике сделаю! Правда-правда!
— Дядя Йохан, у нее руки устают- это Милка влезла. — У меня не очень, а ей тяжело, но она боится, что ты передумаешь нас на праздник брать. Но ты же не передумаешь?