- Как тебе будет угодно... - и так словно случайно ошейник потеребила. Ну как я вот удержался, чтоб не вйобать сразу гатской суке? Взбесился просто, и с этого момента как-то все и пошло не так...
Сначала я снова начал напевать, вечером что-то мастеря во дворе, "колыбельную северных варваров" - чисто, чтобы отвлечься. Тут вылезла Алька, посидела, послушала, и говорит:
- Дядя Йохан, а давай лучше я тебе спою колыбельную! - ну, отчего же не послушать, не нахер же сразу посылать? Ну, она и запела...
Она поет, а у меня перед глазами тот самый вечер в первом взятом валашском городишке, да напевающая эту же песенку девчонка с косичками... Очнулся только от собственного рыка - требовал. чтоб замолчала немедленно. Собак с перепугу орать начал, Милка сестру схватила в охапку, та аж бледная, мать выскочила. А у меня башка так разболелась,что сил нету. Кинул инструмент, да пошел на стройку, подальше от всех. Не помню уж сколько там сидел, да эта подкралась сзади, давай башку массировать - ну,полегчало вроде, утащила она меня домой, словно паук добычу, натурально - да сразу в койку лег. Спал отвратительно, снилась война, причем у меня вечно оказывалось неработающее оружие в руках, гнущиеся и рассыпающиеся штыки и какие-то враги-зомби, которых никак не убить. Проснулся мокрый, как сволочь. Да еще за завтраком Мора спросила:
- Йохан... а кто такая Мари? - и смотрт так с интересом. Не, ну, еб твою мать... мне еще не хватало. Но терпения набрался, держусь...
- А откуда ты про нее знаешь?
- Ты всю ночь кричал, ругался и на какую-то Мари, звал ее, и требовал то письмо забрать, то патронов больше взять, то крысу обещал ей подарить...
Постарался я допить чай не расплескав, да не очень вышло. А потом думаю - а какого хера я один мучаюсь? Ну и начал им рассказывать. Чисто как ветеран на встрече пионерского отряда имени партизана Колчака. С самой встречи с драгунами начиная и далее. Смотрю вскоре - девки сидят глазами хлопают. Как про крысенка рассказал, смотрю и Мора уж того. А потом как завершил рассказ - смотрю - сидят, все трое, ревут тихонько. Вспомнил классику, говорю:
- Однако, потоп чичас будет! - ну,тут то девки в голос давай реветь. Насилу унялись постепенно.
Пришлось что-то придумывать, для поднятия духа - высвистали Поля, да скатались на нем на делянку Хуго - устроили пикник, да постреляли - стал постепенно приучать Мору к самозарядке - ей эту хрень и демонстрировать. Ничего. получается нормально, на сто метров в мишеньку попадет вполне. Девкам пообещал ружья потом выдать, пока с револьвера тренируются. На обратном путю Мору озадачил еще одной спонтанной идеей - пусть одежу девкам пошьет специфическую. Она снова подозрительно смотрит - снова, поди, гадости какие воображает... Пришлось по приезду накидать эскизик. Как же, хентай-минтай нашефсьо - или как там эти японские мультики называются... Девок с их косичками нарядить в чОрные приталенные комбезы с берцами, с подсумками и страшными ножами на поясе, да с ружбаями - да местные все охереют и минимум на слюни изойдут! Еще и фасон комбеза запатентовать - на такое, конечно, всего на год патент но и то сливок снять можно... Мора подумала, и заявила, что она сделает, и на себя "если ты не против, разумеется", тоже пошьет. Я не против, только, разозлившись, отослал девок пропалывать картофель и свеклофель с моркофелем, учинил нахалке тут же оральное наказание. В смысле - хотел наорать, но передумал. Потом, правда, кажется, все равно орали...
...А в воскресенье вечером, едва мы все явились в казармы и приняли смену - нас и обрадовали. Намечается реформа, все дела - и вы все, соколики, в отпуске за свой счет. Ахеренно, ящетайу. Нет, мне-то пофиг, но народ взроптал. Велика радость - приходить в понедельник в управу, сидеть сиднем до полудня, получать жалкую подачку и снова отваливать. Особливо, кто как я, на контракте, например. Народ всерьез зашумел, но вылез полковник, и стал успокаивать. Во-первых все патронные и кормовые-формовые деньги сохранены. Во-вторых - найм в частные команды через городские службы по высоким расценкам. В третьих - "это временное явление, нет поводов для беспокойства!". Хорошенькое временное явление... на весь город оставить без заработка считай полторы сотни оружных мужиков. Пробздiлось щось у Дацькому князiвствi... Однако, приговор окончательный, и обсуждению не подлежит.
В общем, всю ночь (нам эти сутки все же оплачивают), в казармах народ обсуждал. А в полдень, освободившись, ломанули... прямиком в кабак. Там продолжили обсуждение. Накал страстей готов был продолжить накаляться - да тут мальчишки газетчики прибежали. И всем стало не до того...
"Вести из Великого Княжества рисского! Столица переносится в Эбиден!"
"Князь Велим объявил о крестьянской реформе!"
"В Свирре, в результате народных возмущений, отрекся от власти барон Верген!"
"Верген смещен и заключен под стражу!"
"Князь Велим благоволил согласиться принять под свою руку Свирре!"
В общем, грянуло. Народ даже немного устыдился своих проблем. В Риссе творится чорт знает что, но в целом суть понятна: отмена крепостного права и перенос столицы, это вам не шутки. Со Свирре менее понятно - данные разнятся, в зависимости от ориентации печатного органа. Через час вялотекущей пьянки - газетчики снова прибежали с официальным манифестом по Свирре.
В общем, барон Верген, устав от тяжкого бремени госуправления, и устыдившись своей слабости в делах государственных, будучи не в силах противостоять мировым цетростремительным интеграционным процессам, попросил своего венценосного собрата, князя Велима... ого, Велима Великого, именно так, скромно и со вкусом - о реинтеграции Свирре в объединенный Рисс. А сам попросился дать ему возможность, уйдя от дел мирских, коротать свой век в охотничьем замке в горах... По стечению иронии судьбы - в том самом... Да-да. Где коротал век тогда еще душевноболь... то есть удалившийся, в печали от творимых его братом Ваймом беззаконий и войн, будущий Великий князь Велим... или князь Велим Великий? Ну, пока не очень ясно, какое правильнее тиулование... В Свирре безусловный прядок и спокойствие, жители приветствуют изменения, а все портреты и статуи барона, по его личной просьбе - убраны. Барон решил предаться скромности и благочестию, и не желает напоминать бывшим подданным об ужасах и горестях войны, на поприще коией он и преуспел, снискав себе незабываемую и незатмеваемую, не тускнеющую в веках славу...
Вот, как-то так, простенько и незамысловато живут и существуют правящие классы. И что-то всерьез подсказывает - что это, естественно, вовсе не "самое начало" - это оно уже наружу вылезло. Но - еще ооочень далеко не конец... Как говорят китайцы - "Чтоб ты, сука, жил в эпоху перемен!". А наше дело простое, попала собака под колесо - пища, а крутись, как белка в мясорубке.
Глава десятая.
Идя домой, жопом чуял, что неприятности не кончились. Народ в городе оживленно гудел, как улей в муравейнике, но пока было неясно - новости это хорошо, или плохо, или как обычно: кому мимо, а нам в калашный ряд. Решив не усугублять события, по заветам товарища Лазо - не нестись поперед паровоза в пекло, справедливо полагая, что основные неприятности подевреивают меня именно дома - особенно с учетом моего нештатного и раннего возвращения со службы (видать, роги чешутся, хе-хе?) - свернул, едва перебрался в нашу заставу, в кабачок. Место незнакомое, но вроде чисто, а в Якобочку идти неохота... да и толстенькая Юми че-та на меня слишком плотоядно смотрит, а я... Ну, в общем, зачем девушку не дай Бог расстраивать? В общем, заказал пивасика, что, несомненно, являлось грубейшим нарушением правил тэ-бэ при работе со спиртосодержащими жидкостями в закрытом необорудованом помещении. С учетом полуденного, пусчай и довольно умеренного возлияния - но сключительно высоконасыщенными несущей-образующей компонентой напоями... Проще говоря - с первой кружки подразвезло изрядно, голоса уже как через вату слегка, мысли витают в небесах... Вторя кружка с темным была откровенно лишней. Придется на такси... Но не выливать же.
- Эй, ты! - херак! И - в плечо-то прилетает так чувствительно. Рыло поворотил... Ба, какие люди! Стоит этот Ромео, что вытоптал весь газон у меня перед воротАми... Его счастье, что на том газоне травы нет...