Я вспоминаю, как Милтон Эриксон работал с семьей, в которой мать без конца говорила и не давала другим членам семьи вставить слово. Они могли бы сказать все это сами, если бы им представилась такая возможность, но она им такой возможности не давала. Эриксон сказал этой женщине: «Я не думаю, что вы сможете держать свои большие пальцы на расстоянии четверти дюйма друг от друга». «Естественно, я смогу это сделать», — сказала женщина и расположила большие пальцы рук примерно в полудюйме один от другого. «Вы точно не сможете держать их в таком положении», — сказал Эриксон. «Разумеется, смогу», — ответила она. Эриксон сказал: «Пока вы это делаете, я задам остальным несколько вопросов и хочу, чтобы вы внимательно послушали, потому что вам я предоставлю заключительное слово». Затем он поговорил с младшим мальчиком, потом со старшим, а после — с отцом. Когда мать начинала возражать, Эриксон указывал на ее большие пальцы, которые начинали двигаться, как только она раскрывала рот. Она снова укладывала пальцы так, как надо, и замолкала, связанная этой директивой именно в силу ее абсурдности.
Если супервизор не столь храбр и предпочитает более мягкий подход, то в работе с родителем, подминающим под себя всю беседу, ему может помочь телефон. Телефонный звонок перебивает члена семьи и заставляет его замолкать, а потом ждать окончания телефонного разговора. Это дает терапевту возможность начать заново. Звонок по телефону сам по себе является интервенцией: он может прервать и монолог, и непродуктивную последовательность действий, которую демонстрирует семья. При встрече с особенно ярым любителем монологов полезно вызвать по телефону терапевта из кабинета для совещания и тем самым продлить паузу. Такая тактика помогает и тогда, когда друг друга находят многоречивый клиент и терапевт, которого научили слушать клиента в индивидуальной терапии.
Я вспоминаю, как Виржиния Сатир говорила, что может определить, действительно ли терапевт мыслит в духе системной теории, попросив его описать проведенный им сеанс. Она говорила, что при описании произошедшего на сеансе для этого ей требуется не более пяти минут, а при наблюдении за работой терапевта с семьей — не больше трех. Поведение терапевта в самом начале интервью демонстрирует наличие или отсутствие системного взгляда, так что супервизор имеет возможность определить, чему нужно учить.
Возражения против директивного подходаНекоторые терапевты возражают против двух основных принципов директивного подхода. Во-первых, они возражают против того, чтобы терапевт брал на себя ответственность за инициацию действий клиента. Эти терапевты предпочитают исследовать и обсуждать. Иногда это помогает им понять, что они не могут не давать указаний. Если они не говорят клиенту, что ему делать, они говорят: «Не спрашивайте меня, что вам делать», что само по себе является директивой.
Во-вторых, они возражают против того, чтобы терапевт сознательно пытался повлиять на клиента. Все понимают, что избежать влияния на клиента невозможно, остается только решить — делать это осознанно или нет. Хороший пример в этом смысле — Карл Роджерс. Он доказывал, что не говорит клиентам, что им следует делать, только возвращает им то, что они говорят сами[30]. Однако Роджерс возвращал клиентам не все; он сам решал, какие идеи возвращать. Поступая таким образом, он подводил клиента к теме, о которой тому следовало говорить.
Еще одна проблема, которая может возникнуть у обучающихся при применении директивного подхода, заключается в том, что они не знают, как отстоять свой статус эксперта в том случае, если клиент не выполняет указаний. Естественно, научить их реагировать на невыполнение клиентом указаний — дело супервизора. Те же самые процедуры можно использовать, когда сам обучающийся не делает то, что говорит ему супервизор. В этом случае первым шагом будет совместное выяснение супервизором и обучающимся возражений, которые имеются у последнего. Если выяснится, что само по себе указание неудовлетворительно, то следующим шагом супервизора должно стать извинение. Супервизор, возможно, неправильно понял данную клиническую ситуацию, потому что если он правильно предложит правильную процедуру, обучающийся обязательно последует указанию. Если имеет место непонимание, то извинение супервизора обычно приводит к тому, что обучающийся или выполняет директиву, или предлагает еще лучшую. Извинение всегда действует очень сильно.