Здесь напрашивается ницшеанская трактовка действий Бранда, как человека который сам себя поставил против жизни. Однако в пьесе Ибсена нет ни малейшего намёка то, что Бранд мотивируется жестокостью или уж тем более ресентиментом. Вполне очевидно, что Бранд действует так как действует потому, что он глубоко убеждён в верности своих поступков. Несмотря на то, что его решения нам кажутся ужасно неправильными, по сути он заблуждается, но он не зол. Это может показаться невероятным, учитывая всё вышесказанное, но Бранд — это персонаж которому хочется сопереживать. Мы можем восхищаться его искренним идеализмом и решимостью делать то, что правильно — и мы можем также легко представить, как эти же самые импульсы ведут нас к совершению собственных трагических ошибок. Бранд — это поистине трагический персонаж, а не злодей.
В начале пятого и последнего акта пьесы, Агнес умирает. Ибсен никак не объясняет как она умерла. Видимо, после её последнего, великого акта самопожертвования она попросту испустила дух. Шесть месяцев прошло с её смерти, и Бранд изрядно преуспел в строительстве новой церкви для селения (другая, по его словам, «слишком мала»), Пробст (начальник Бранда в церкви) прибывает, чтобы поздравить его, но также предупреждает его:
«Вы не из тех ведь пасторов, что годны на то лишь, чтобы ту, другую душу из ада вызволить. Способны стать источником спасенья, благодати вы для всего прихода; если ж будет спасён приход весь, часть свою получит в небесном царстве каждый прихожанин! Пожалуй, вам на ум не приходило, что государству самому не чужды Республиканские идеи? Как же! Положим, как чумы оно боится свободы; равенство не одобряет. Но равенства нельзя достигнуть, если мы все неровности не сгладим, то есть нивелировки общей не достигнем. И вы вот этому как раз мешали! Вы постарались здесь усугубить неровности воззрения на жизнь, которые не видны были прежде. До вас здесь каждый был лишь прихожанин, теперь стал личностью. А государству такой порядок вовсе не с руки. Ведь оттого-то поступать и стали так туго все доходные статьи с налогом подоходным во главе, что церковь перестала быть той шапкой, которая должна быть впору всем».
Идеал Бранда состоял в свободе каждого человека стать опустошённым, чтобы быть наполненным Богом — свободно и истинно, с полным сознанием. Пробст видит в этом опасное недомыслие, рассчитанное на то, чтобы ввергнуть каждую душу в замешательство, а также в самовозвеличивание и отрицание любой власти. Бранд расстроен из-за своего спора с пробстом, а потом ещё больше спором с Эйнаром, который вернулся после многолетнего пребывания за границей. Некогда беспечный молодой человек теперь стал миссионером и его нравственный фанатизм превосходит даже Бранда. Узнав себя самого в Эйнаре, Бранд ужаснулся и, кажется, потерял над собой контроль.
Он бросает ключи от новой церкви в реку и ведёт местных жителей в горы. Он объявляет, что вместе они будут бродить по земле ради спасения души и сделают всю землю огромной церковью без стен. Поначалу, люди увлечены энтузиазмом Бранда: «Веди нас! Веди нас! Веди нас к победе!» кричат они. Но спустя некоторое время они начинают испытывать жажду и голод, они начинают сомневаться. Один из них спрашивает у Бранда: «Во-первых, долго ль предстоит бороться, а во-вторых, что можем потерять, и в-третьих, велика ль награда будет?» Увы, с таким материалом мало что можно поделать, но Бранд проявляет упорство и отвечает им:
«Как долго предстоит бороться вам? Всю жизнь, до самого конца, пока вы всех жертв не принесёте, с духом сделок не разорвёте навсегда; пока не станет ваша воля цельной, сильной и не падут трусливые сомненья перед заветом — всё иль ничего!.. Какие угрожают вам потери? Потеря всех богов мирских и духа раздвоенности, рабства всех цепей, блестящих, позолоченных, и вашей сопливой немощи духовной!.. Награда ваша? Веры вдохновенье и воли чистота, души единство, её готовность радостная к жертвам, которую и смерть не остановит, и на чело — из терниев венец!»
Но люди уже натерпелись достаточно. Они начинают забрасывать Бранда камнями, желая убить его. Бранд переживает атаку только благодаря внезапному появлению фогта, который лжёт людям «Сельдей пригнало стаи громадные! Кишмя-кишит весь фьорд!» Это единственный вид вознаграждения, которое хоть что-то значит для большинства людей. Перед лицом перспективы богатства, люди забывают о Бранде и возвращаются в селение.