Это крайне проницательное описание актёрской игры Макгуэна, причём не только в «Бранде». То, как Макгуэн избегает смотреть прямо на своих коллег по сцене, это блестящий способ намекнуть на отрешённость Бранда от других людей. Прямо говоря, это замечательный спектакль.
К несчастью, для некоторых зрителей из тестовой аудитории в Lyric Opera House это было чересчур. Они были впечатлены игрой Макгуэна, но посчитали её попросту выматывающей. В результате, в день премьеры Эллиотт посетил Макгуэна в его гримёрке и — с некоторым беспокойством, наверное — попросил его немного сбавить обороты до последнего акта. Макгуэн так и поступил, и когда упал занавес, аудитория буквально взорвалась. Майкл Майер так описывает это в своих мемуарах:
«После этого был пятый акт. Ибсен был мастером последнего акта, но в «Бранде» он превзошёл сам себя. Когда жители следовавшие за Брандом в горы ополчились на него и стали побивать камнями, Макгуэн внезапно выпустил всю свою ужасающую мощь и, начиная с этого момента и до конца... аудитория находилась в напряжении, что редко случается в театрах. Майкл придумал изумительно простой, но эффективный метод изображения лавины. Бледное солнце за газовой тканью начало медленно сокращаться и растягиваться как человеческое сердце, тьма и рёв возрастали пока, вслед за криком Бранда: «Легче ль песчинки в деснице Твоей воли людской quantuv satis?», не наступила внезапная тишина. Голос Агнес ответил: «Бог, Он — Deus caritatis!» и лавина хлынула с удвоенной силой, занавес. Аудитория аплодировала стоя; никогда мне не приходилось видеть столь хорошую реакцию публики»[215].
По общим отзывам, передача ВВС — транслированная в августе 1959 года — не смогла в точности повторить яркую театральность сценической постановки. Хотя как это было возможно в принципе? Труппа телеверсии была в основном такой же, режиссером вновь стал Майкл Эллиотт. Однако была обрезана уже сокращённая версия пьесы Майера, благодаря чему общая продолжительность составила 90 минут. К сожалению, были вырезаны некоторые замечательные строки, но, в общем и целом, результат всё ещё великолепный. Для передачи Макгуэн видимо не «сбавлял обороты» в первых актах. И это было без сомнения мудрым решением. Театральная публика сидела бы всё представление, за которое они заплатили. Даже если бы они не были очень вовлечены в происходящее предыдущими актами, они дождутся развязки. Но телевизионная аудитория может просто переключить канал. Макгуэн знал, что он должен завладеть их вниманием с самого начала. Как сказал Питер Саллис: «Нельзя уменьшить Бранда для телекамеры».
4. «Бранд» и «Заключённый»
Как я отметил ранее, «Бранд» стал важной ролью для Макгуэна как в персональном, так и в профессиональном плане. Думаю, нет сомнений что он во многом отождествлял себя с персонажем. Начнём с того, что Макгуэн был религиозным человеком. Он получил строгое католическое воспитание от своих родителей и изначально собирался стать священником, последовав желанию своей матери. Однажды один из поклонников спросил его, кто оказал решающее влияние на его жизнь. Он ответил: «Иисус Христос». Как и Бранд, Макгуэн будто бы имел нечто вроде комплекса Христа.
Редактор сценария «Заключённого» Джордж Марк- штейн рассказывал о забавном случае — безусловно показательном, однако, не стоит воспринимать его слишком серьёзно. Шли съёмки «Заключённого», на Рождество Маркштейн внезапно понимает, что неуверен, дали ли ему выходной. Поэтому он взял такси и поехал в студию. Студия была пуста, лишь Макгуэн сидел на табуретке в центре звуковой сцены. «Что ты здесь делаешь, Джордж?» спросил он. Маркштейн ответил, что не был уверен, что сегодня выходной. Макгуэн ответил, не изменившись в лице: «Джордж, в мой день рождения выходной у всех».
По-моему, эта маленькая история многое раскрывает о самосознании Макгуэна. Разумеется, он не считал себя Иисусом — но, возможно, видел в себе наклонность, как и у Бранда, к самовозвеличиванию; склонность к мессианству. И разве это не очевидно? В конце концов, какой ещё человек мог создать «Заключённого»? Те, кто работал с Макгуэн считали его больше Иеговой, чем Христом, если говорить по правде. По общим отзывам, он был то очаровательным, то пугающим. Орсон Уэллс, который и сам не подарок, утверждал, что ему Макгуэн показался «пугающим» когда они работали вместе в сценической постановке «Моби Дик» (в роли режиссёра был Уэллс).
215
Michael Meyer, Not Prince Hamlet: A Life in Literary and Theatrical London (Oxford: Oxford University Press, 1989), 165.