5. Упадок Dasein
То, как Dasein ориентирует себя относительно Бытия — в философских размышлениях и повседневной жизни — менялось с течением времени. Позиция Хайдеггера состоит в том, что Dasein отошёл от первичной открытости Бытию, которой обладали древние греки. Он рассматривал современный Dasein как глубоко дегенеративный, хотя он никогда и не оглашал это в столь резких словах. Хайдеггер всегда стремился к объективности, изредка позволяя себе суждения о временах. Он позиционирует себя как некого отстранённого «историка Бытия». Однако, вполне очевидно, что Хайдеггер относился к современному Dasein как к дефективному, и что он стремился найти такую ориентацию относительно Бытия, которая будет максимально приближена к ориентации наших предков. «Введение в метафизику» является очень ценным текстом среди прочего потому, что именно в нём Хайдеггер сделал одни из своих сильнейших и наиболее явных антимодернистских заявлений.
Как пример здорового, премодернового Dasein, Хайдеггер постоянно приводит древних греков (что спорно, и на это я вскоре обращу внимание). По его словам, для греков Бытие было по существу phusis (иногда также транслитерируется как physis, от которого и произошло «physics»). Обычно это слово переводится как «природа», но Хайдеггер считал, что нашему культурному падению от «первичной» греческой конфронтации с Бытием способствовал перевод греческих слов на латынь. Английское слово «nature», природа, произошло от латинского natura — поэтому нам следует проявлять осторожность при понимании phusis как «природы».
Основное отличие phusis от natura состоит в том, что последнее в основном ассоциируется со статическим набором объектов, окружающих человечество — нечеловеческий мир животных, растений, минералов, стихий и так далее. С другой стороны, концепт phusis предполагает нечто динамичное и движущееся. Хайдеггер отмечает, что существительное phusis произошло от глагола phuein, который означает «порождать или расти». Отсюда следует, что «природа» для греков не была просто набором вещей нечеловеческого происхождения вокруг нас; скорее это был динамический процесс.
Хайдеггер пишет: «Что означает слово φυσις? Оно означает из самого себя восхождение (von sich aus Aufgehende), прорастание (например, прорастание (Aufgehen) розы), постепенное самораскрытие, вхождение в этом раскрытии в явь и остановку и пребывание в ней, короче говоря, восходяще-пребывающее властвование (das aufgehend-verweilende Walten)»[188].
Phusis — это то, что возникает из потенциальности или из отсутствия (цветение розы, гусеница становится бабочкой, гроза появляется в небе) и становится присутствующим и актуализированным — а затем вновь исчезает туда, откуда явилось. Phusis — это беспрестанное раскрытие, появление и возврат. Хайдеггер говорит нам, что «Φυσις есть само Бытие, лишь согласно которому сущее становится и остается наблюдаемым»[189].
Несмотря на расхожее заблуждение, основной целью Хайдеггера не было «дать определение Бытию». В этих отрывках из «Введения в метафизику» и в других своих работах, Хайдеггер ясно даёт понять что, по его мнению, значит «Бытие» и утверждает, что точка зрения греков (которые отождествляли Бытие с phusis) в основном верна. Больше всего Хайдеггера интересовал Dasein: сущее осознающее Бытие; в том как мы осознаём Бытие, как мы реагируем на Бытие и история того как наша ориентация относительно Бытия менялась с течением времени.
Отождествление Бытия с phusis позволяет Хайдеггеру сделать некоторые интересные наблюдения касательно физики и метафизики. Физика имеет дело с сущим: вещами, которые возникли из неизменного влияния phusis / Бытия (в том числе не только «вещи», но и силы) и с законами, руководящими их взаимодействием. Метафизика направляет нас за пределы сущего к самому Бытию (и в самом деле, «метафизика» означает «то, что после физики»). Однако вся история западной метафизики со времён досократиков путала метафизику с физикой и относилось к Бытию как некому особому сущему (как уже упоминалось ранее). Это значит, что когда Хайдеггер ссылается на «греков» будто бы обладавших верной концепцией Бытия как phusis, на самом деле, он имеет ввиду вовсе не греческих философов. Его взгляд основан на поэзии и драматургии того времени. Однако, это слишком сложная тема для освещения в рамках данного эссе.
Хайдеггер говорит о «забвении Бытия», начавшегося в греческой философии с отношения к Бытию как виду сущего, и в итоге приведшее к современному упадку. Мы утеряли изначально присущее грекам изумление при столкновении с Бытием[190]. Даже период средневековья, пропитанный набожностью и религиозностью, был оторван от Бытия. Иудеохристианская традиция относится к Богу как к возвышенному сущему, а к миру как к созданному им артефакту. В Библии сказано, что Бог даровал человеку власть над всем сущим в этом мире. Иудеохристианская религиозность озабочена выходом за пределы этого мира, целью которого является воссоединение с Богом — не с изумлением перед лицом «восходяще-пребывающего властвования». Формула для превращения средневековья в современность проста: поддерживайте идею о том, что человек властвует над всей Землёй (то есть, необходимо рассматривать весь мир как сырьё для него) и просто исключите Бога из общей картины. Результатом является жизнь без изумления, в которой мы озабочены исключительно теми или иными вещами, сфокусированы на управлении, подсчёте и приобретении вещей.
190
Майкл Циммерман (Michael Zimmerman) пишет: «Сталкиваясь с непреодолимым Бытием, древние греки испытывали изумление. Встречаясь с буквальной бессмысленностью современной индустриальной пустоши, современные немцы испытывают ужас и скуку». Michael Е. Zimmerman, «The Ontological Decline of the West,» in A Companion to Heidegger’s Introduction to Metaphysics, ed. Richard Polt and Gregory Fried (New Haven: Yale University Press, 2001), 189.