Встречая весенне-душистый шквал,
Шагнули они вдруг беде навстречу,
И в самый спокойный и светлый вечер
Попали под бешеный самосвал.
А дальше, как тысячи лет подряд,
Взлетев под сияющий свод святилища,
Они оказались у врат чистилища,
Откуда дорога и в рай, и в ад…
И, глядя печально в свои бумаги,
Сказал им сурово премудрый Петр:
«Хоть думай о горе, хоть думай о благе,
А промысел высший и чист и тверд.
Кому-то грустится, кому-то хохочется,
Ведь судьбы не мы, а за нас вершат,
Не все получается так, как хочется,
Тебе — он сказал ей — дорога прочится
Отныне и присно в кромешный ад.
Когда-то ты в юности нагрешила,
И ныне, что выпало — принимай.
А мужу иное Судьба решила:
Грешил ты немного, что было — то было,
Ступай же отныне в прекрасный рай!»
Но он на колени упал с мольбою:
«Пусть будет такой и ее стезя!
Оставь же ее навсегда со мною!»
Но Петр покачал головой: «Нельзя!
Конечно, все это ужасно сложно,
Но так существует мильоны лет:
Вот если за грешником вслед, то можно,
Но только подумать здесь крепко должно:
Обратной дороги оттуда нет!»
Но он улыбнулся: «Смешной секрет!
Разлука в любви — пострашней состраданий!»
И в страшную лаву без колебаний
Он прыгнул навечно за милой вслед!
Мораль тут излишня: пойми и знай:
Ведь если бы все мы вот так любили,
То чувства людей обрели бы крылья,
А наша земля превратилась в рай…
29 января 2002 г.
Москва
Веселые споры
Мы спорим порой будто две державы,
А после смеемся, слегка устав.
И все же не могут быть оба правы,
При спорах один все равно не прав.
Ах, люди! Ведь каждый, ей богу, дивен.
Вот книгу читаем и снова спор:
«Ты знаешь, прости, но роман наивен» —
«Наивен? Но это же просто вздор!»
А может ли сеять раздор природа?
Еще бы! И даже порой с утра:
«Взгляни: нынче сказка, а не погода!»
«Да, да — препаскуднейшая жара!»
А бывает ли так: не склоня головы,
Оба спорят, но оба при этом правы?!
Да, когда они фразу за фразой рубят,
Но при этом безбожно друг друга любят!
5 августа 2001 г.
Красновидово
Два слова поэту
Любой на свете вправе быть никчемным,
Бездушным или каменно-минорным,
Без всяких чувств встречающим рассвет.
И лишь поэт обязан быть влюбленным,
Сурово-гневным или окрыленным.
Бесстрастный же — он вовсе не поэт!
Бывает так: устал неимоверно
И скрылся бы от всяческих страстей.
Но как молчать, когда кому-то скверно,
Иль боль стоит у чьих-нибудь дверей?!
А если кто-то — у любви во власти,
А вот сказать не в силах ничего,
Ну как пройти мимо душевной страсти
И не отдать несчастному в ненастьи
Хотя б частицу сердца своего?!
А сколько в мире искреннейших женщин,
Кому достался лед, а не удел,
Чей путь был не увенчан, а развенчан,
И свет в глазах досрочно поту спел…
И, видя их притушенных, но милых,
Кому досталось в стужах цепенеть,
Какой же ты поэт, коли не в силах
Вернуть тот свет и душу отогреть!
Пусть твой удел — терзания и слава
И ты живешь, мечтая и любя,
И все ж не можешь, не имеешь права
Жить на планете только для себя.
Известнее ты всех иль неизвестней —
Не в этом суть, а в том, что в бурях бед
Ты должен быть оружия железней…
И, только став их верою и песней,
Ты вправе жить со званием ПОЭТ!
18 октября 2001 г.
Москва
Мы идем с тобой, взявшись за руки
Мы идем с тобой, взявшись за руки,
Вдоль бульвара меж тополей.
Я б хотел тебя вскинуть на руки
И нести по планете всей…