— Считаешь, они еще вернутся?
Марфа только тяжело вздохнула. Вопрос был риторическим. Василиса-амазонка и ее собака воплощали для андроидов само понятие смерти. Может быть, больше, чем все остальные истребительные службы, вместе взятые.
— Ладно, уходим. — Василиса принялась настраивать таймер катализатора. Пять килограммов “розового масла” за какой-нибудь час превратят логово в озерцо вспененной грязи. Через неделю в нее сползутся все окрестные черви, навозные жуки и прочая живность, а к осени будет готов превосходный чернозем. Несколько сотен квадратов плодороднейшей почвы. Заготовка для золотого сада. Только вот люди поблизости не живут. Жаль. Все зарастет дрянью.
Почему дрянь так живуча? Почему?
Звук послышался, когда Василиса приготовилась вскрыть мешок с “маслом”. Кто-то там был, за холодильными камерами.
Конечности парня были скованы крест-накрест, рука с ногой, а в рот засунут теннисный мяч. Извлечь его целиком не представлялось ни малейшего шанса. Василиса осторожно потрошила мяч ножом и выковыривала ошметки не прекращающим чесаться пальцем. Зато с наручниками возиться не пришлось. Керопластовые челюсти Марфы способны успешно решать и более сложные задачи.
Потом Василиса жестко, без малейшей бережности, разминала парню затекшие мышцы, а Марфа рыскала по логову в поисках каких-нибудь медикаментов. Тратить на найденыша медпакет напарницы сочли излишеством. Нашелся бинт в упаковке, початая настойка валерианы да термометр. Василиса смешала валерьянку с водой и спиртом из заветной фляжки, тонкой струйкой влила парню в рот. Температура у него оказалась в норме. Да и вообще — проблем со здоровьем явно не наблюдалось. Молодой, поджарый. На “разделке” часов пять протянул бы.
А сколько протянул Лелик?
Довольно скоро бывший пленник смог подняться на ноги и что-то пробормотать.
— Еще раз?! — прикрикнула Василиса. Нежданная обуза ее вовсе не радовала.
— Курить просит, — сообщила Марфа. — Имя лучше свое скажи, дядька.
— Вик-тор, — выдавил “дядька”. — Ку-рить дай-те.
— Перебьешься, — сказала Василиса.
— Нету у нас, — добавила Марфа миролюбиво. — Мы физкультурницы.
— Идти сможешь?
Виктор неуверенно кивнул.
— Тогда пойдем.
— “Пойдем со мною,’бежим со мною, летим со мной, летим! Рискни, приятель, пусть ворон каркал, черте ним!” — провыла Марфа и широко оскалилась, ожидая похвалы.
— Вот именно. Рискни, Витя. — Василиса запустила таймер.
Виктор оказался на удивление крепким парнем. К исходу первого часа он окончательно расшевелился и теперь мерно вышагивал, ничуть не отставая. Даже едва ли не насвистывал. Василиса скормила ему уже вторую шоколадку и подумывала теперь отправить Марфу на охоту. Еды для троих могло просто не хватить. Аппетит за время плена у парня отнюдь не пострадал.
— А почему пешком? — спросил он вдруг.
Василиса ухмыльнулась.
— Как ты попался?
— На рыбалке. Во сне скрутили.
— Ты рыболов-спортсмен? — проявила живейший интерес Марфа.
— Скорее браконьер. Хариуса промышлял. Оттого и забрался в глушь. Не хотел попасться рыбинспекции. Так почему вы не на транспорте?
— Ты ловишь рыбу, мы — андроидов. Если не ошибаюсь, хариус — очень осторожная рыба?
— Понял, — сказал Виктор. Помялся в нерешительности и наконец спросил: — А вы, наверное, и есть знаменитые Дикая Амазонка с Бурой Сукой? Я читал про вас. Круто!
Редкой все же сволочью был покойничек Кокорин! Василиса положила руку Виктору на плечо, остановила и почти без замаха ткнула кулаком в живот. Виктор, сдавленно охнув, осел.
— Ее зовут Марфа, — отчеканила Дикая Амазонка. — Меня — Василиса. А ты с этого момента и до тех пор, пока я не отменю распоряжение, получаешь партийную кличку Герасим.
— Это тургеневский персонаж, — оскалилась во всю пасть Марфа. — Глухонемой от рождения.
— Три минуты тебе на отдышку и оправку, — сказала Василиса. — Уложись в них.
На ужин пришлось размочить аж четыре пакета гречки с мясом. А хлеба какая прорва ухнула? Это ж авария полная! В спальник Василиса забралась сердитой, как мегера. И, само собой, долго не могла заснуть. А когда наконец задремала, Виктору приспичило поболтать с Марфой. По душам. Разбудили, понятно. Василиса совсем было собралась рявкнуть на них через три колена — заступать на утреннюю стражу не выспавшейся больно уж хреново, — но уловленный обрывок вопроса почему-то ее заинтересовал. Неужели потому что ее в первую очередь заинтересовал этот… браконьер? Да нет, фигня, сказала она себе.
И навострила ушки.
Голос собаки, пытающейся говорить шепотом, звучит странно. Если не выразиться сильней. Мурашки по коже. Василиса-то до сих пор не вполне привыкла, а каково Виктору? Крепкие у парня нервы, с неожиданным удовольствием отметила Василиса.
Парень с крепкими нервами допытывался у псины:
— Колись, хвостатая: правда, что амазонкам заказано общество мужчин?
— Как правило, — ответила Марфа. — Впрочем, нет, не так. Просто амазонка сама решает, когда и с кем ей быть. Сама.
— А если я вздумаю немного с ней пофлиртовать? Поухаживать, а?
— Ради бога. Главное, постарайся не переступить черты безобидного флирта. Ухаживания, ага?
— Ну а если вдруг переступлю? Случайно или по недомыслию. Скажем, ласково похлопаю где-нибудь. Она что, руку мне, положим, сломает?
— Не она, — отрезала Марфа. — Это сделаю я. Спокойной ночи, Виктор.
— Погоди! А вдруг с ней, не дай бог, что случится? Ранение, болезнь. Нога затечет, головка закружится. А я соберусь помочь. Искусственное дыхание, то-сё. Тоже бросишься?
— Буду точно знать, что ты доктор, — нет. Ты доктор?
Виктор, к медицине вплотную прикоснувшийся только однажды, на занятиях по оказанию первой помощи — тогда, тренируясь в выполнении массажа сердца, он вдрызг раздавил грудную клетку манекену, — печально вздохнул:
— Если бы…
— Тогда вешайся, — с очевидным удовольствием пролаяла Марфа. Через мгновение она уже вовсю топталась под боком у Василисы, устраиваясь.
— А как же охрана? — встревоженно спросил, подползая на коленках, Виктор. — Кто будет стеречь наш бивак открытый?
— Займись сам, если имеешь желание. — Собака обрушилась на землю с таким шумом, точно ее сбросили с ближайшего дерева. Почуяла, мерзавка, что хозяйка не спит.
— Не очкуй, Витя, — миролюбиво сказала Василиса. — Укладывайся спокойно. Первая смена за Марфой, вторая — за мной. Сильный пол от вахты освобождается. Как слабейший.
— Но вы же обе легли?
Напарницы тихонько засмеялись.
— Если ты не станешь чересчур громко храпеть…
— …или курить эти твои вонючие листья…
— …или пускать ветры…
— …мы и лежа услышим и учуем все, что следует.
— Очень остроумно, — без обиды пробурчал он.
Или была-таки некоторая?..
Выяснилось, что Виктор — спец не по одним только хариусам, а браконьер весьма разносторонний. Принесенного Марфой зайчонка он ободрал и выпотрошил буквально на ходу, практически не испачкавшись в крови и пухе. Затем так же на ходу нашпиговал тушку какими-то подозрительными ягодками, травками, натер солью, завернул в лист лопуха и сообщил, что подготовительные процедуры сооружения легендарного рагу по-охотничьи завершены. Дело за костром. И что дамы уже сейчас должны готовиться проглатывать от восторга языки, облизывать пальчики и тому подобное…
— Облизывать пальчики я готова, — сообщила Марфа. — А ты, Васка?
— Привал по графику через три часа. Не протухнет полуфабрикат?
— Протухнуть-то не протухнет, — расстроенно сказал Виктор, — но свежатинка, она ж всегда вкуснее. Подтверди, псина.
Марфа, вместо того чтоб облаять наглеца за “псину”, только одобрительно замотала башкой. Ну и куда было после этого деваться Василисе? Да и перспектива полакомиться горячей зайчатиной после скудного утреннего чая вприкуску с обезвоженными хлебцами… Между нами, девочками, говоря, такая перспектива вовсе не казалась ей отталкивающей.