Но годы не властны над памятью людей. Встречи с ветеранами, книги, кинофильмы и песни о войне, архивные документы возвращают в прошлое, воскрешают позабытые эпизоды и образы. Далекое становится близким, будто не стоят за ним четыре десятилетия, заполненные послевоенными заботами и свершениями.
…Из Тбилиси я поехал на побережье, чтобы встретиться с Чантурия — он жил в Гудауте. Впервые я познакомился с ним на Северо-Кавказском фронте. Учитель-математик, директор средней школы, актер-любитель, он с первых дней войны стал старшим сержантом стрелкового полка. Воевал на Украине, на Дону, Кубани. На фронте сколотил из земляков агитбригаду. В редкие часы между боями выступали на привалах под открытым небом. Воинственные песни горцев и лихие кавказские пляски под аккомпанемент русского баяна поднимали самых уставших, придавали им силу и ярость в боях. Однополчане относились к Чантурия уважительно, называя его «товарищ актер». Это была солдатская дань таланту, искусству.
Однажды, незадолго до изгнания оккупантов с родной земли, в жарких боях у Туапсинского перевала Чантурия был ранен и засыпан взрывной волной в окопе. Войска ушли дальше. И лишь спустя несколько дней, находясь в тыловом госпитале, он узнал, что пролежал под землей трое суток. Об этом свидетельствовала записка, приколотая к его гимнастерке.
«Товарищ Чантурия! Откопал Вас 2 февраля 1943 года. Ну и живуч старший сержант-актер! Желаю скорого выздоровления. Тороплюсь на врага! Старшина Николай Машков».
Потом Чантурия долго искал своего спасителя — русского воина. А когда, наконец, нашел и они сговорились о встрече, старшина Машков пал в этот день от вражеской пули под Орджоникидзе.
Лишь в конце пятидесятых годов я встретился с Ипполитом Чантурия на его родине в Гудауте. Говорили о друзьях-товарищах, вспоминали войну. Чантурия рассказал, что по возвращении с фронта райком партии поручил ему поднимать культурно-просветительную работу в деревне. Но с кем «поднимать», если в селах осталось менее половины мужского населения.
Ипполит пошел к немногим уцелевшим демобилизованным воинам, к своим бывшим ученикам и коллегам по школе. Они, тогда еще молодые, стали первыми послевоенными массовиками, режиссерами, дирижерами, хористами. Центром стал районный Дом культуры — название слишком громкое для одноэтажного ветхого особняка с ржавой крышей, покрытой зеленоватым мхом — следами зимних неистовых штормов и седых туманов.
И вот вновь приехав в Гудауту, я по старой кипарисовой аллее узнал сквер на берегу моря, где некогда стоял покосившийся и обросший мхом особняк. Его снесли. Рядом выстроено высокое кирпичное здание нового Дома культуры, с ярусами, просторным фойе, библиотекой, десятками комнат для занятий кружков. А напротив высится еще одно здание из стекла и бетона на 1200 зрителей — новый театр, где выступают не только самодеятельные артисты, но и большие профессиональные театральные коллективы. Неузнаваемо вырос за послевоенные годы культурный уровень всего народа, а его материальное благосостояние и рост государственных ассигнований позволяют сооружать современные храмы искусства в самых отдаленных уголках страны, приобщая массы к лучшим достижениям отечественной и мировой культуры.
Не застал я в новом Доме культуры Ипполита Арчиловича Чантурия. Встретился с ним дома. «Постарел, поотстал, не справляюсь в новых условиях, — сказал он без обиды. — Перевели на другую работу». Да и боль в старых ранах заставляет его все чаще обращаться к медицине, лечиться в санаториях и больницах.
Немного грустновато стало оттого, что уходят ветераны, не выдерживают ритм времени. Требования к работникам культуры уже не те, что прежде. На село пришли сотни специалистов с высшим и средним специальным образованием. Глядишь, простая доярка или чаесборщица, а у нее за спиной десять классов, учится в заочном вузе. В каждом колхозном доме телевизор, личная библиотека, музыкальные инструменты. И духовные запросы у крестьянина не те, что были, и интеллект не тот.
Вспомнил я и другого ветерана, тоже Ипполита. Общительного, веселого, талантливого организатора первого народного хора в селе Беслахуба Очамчирского района — Нинуа. Хоровой коллектив Ипполита Нинуа был известен до войны не только в своей округе. Его восторженно принимали в Сухуми, Сочи, Тбилиси. Где он сейчас? Эти воспоминания привели меня в Беслахуба, большое село, раскинувшееся у подножия синих гор, вершины которых сверкают серебром вечного снега. Под этими горами вырос и Мелитон Кантария, воин, один из героев, водрузивших Знамя Победы над поверженным рейхстагом.