На повороте локомотив дал резкий гудок, и взору Миронова открылась знакомая река, взбухшая, помутневшая от дождей. Пассажиры с любопытством прильнули к окнам. Там, на правом берегу, — чужая земля.
Каким контрастом выглядели два берега! На той стороне отчетливо были видны глинобитные убогие хижины, голая, какая-то выжженная земля, а кругом ни деревца, ни кустика…
В вагоне началась оживленная беседа. Близость границы дала повод для возобновления умолкших было разговоров. Одни заговорили о международных событиях, другие предались воспоминаниям юности и детства, когда в этих местах проходила гражданская война, жестокие бои с наемными бандами, в изобилии снабжаемыми из-за рубежа и оружием, и деньгами.
Степан продолжал смотреть в распахнутое окно, с удовольствием вдыхая весенний воздух. Ему, жителю Подмосковья, оставшемуся здесь после демобилизации, полюбился этот солнечный край фруктовых садов и белоснежного хлопка, полюбились товарищи с пограничной заставы — сильные, мужественные люди, охраняющие родную землю. «Если бы и Вера согласилась переехать сюда, — подумал он, — тогда, пожалуй, остался бы здесь навсегда».
И Степан вдруг увидел продолговатые, словно миндалины, глаза Веры, лаборантки учительского института. Она долго стояла на перроне, махая вслед отходящему поезду цветастой косынкой. Не скоро Степан снова будет в городе. Дождется ли его Вера?
— О чем это загрустил сосед? — И Степан услышал за спиной знакомый голос одного из пассажиров. — Никак, любимую вспомнил? Ох, женщины! Когда же вы дадите покой нашему брату?! — С этими словами он дружелюбно похлопал Миронова по плечу.
Степан покраснел. Он почувствовал какую-то неловкость от того, что посторонний человек разгадал его сокровенные мысли.
Это был спутник по купе инженер-мелиоратор Николай Филиппович. В первые часы пути он больше молчал, сосредоточенно думая о чем-то своем. Две соседки, уже немолодые женщины, своим искусным разговором растопили лед молчания. Молодой человек разговорился, с печалью в голосе рассказал, что у него произошла некая драматическая история. Подруга, которую он любил, изменила ему и внезапно вышла замуж за другого. Он был так огорчен, что заболел, не смог уехать со своей группой и сейчас догоняет экспедицию, находящуюся где-то в этих местах.
Врожденный такт, да и свои мысли помешали Степану принять участие в разговорах, тем более, что ахи и вздохи сердобольных дам совсем расстроили спутника. Однако к вечеру сосед повеселел, охотно угощал соседей, балагурил и, казалось, печаль навеки исчезла с его утомленного лица.
Потом спутник много и интересно рассказывал о работе геологов и мелиораторов, о разных дальних краях и странах, куда забрасывала его профессия, о городах, в которых Степан никогда не был. Постепенно разговор перешел на здешние темы. Миронову приятно было услышать о том, что ученые, друзья инженера, о которых он так тепло отзывался, много сделали для изменения природы этих мест, что скоро и эта часть советской земли покроется новыми водоемами, лесами, стройками.
«Умный, знающий человек, — подумал Степан о своем спутнике, — только вот нервишки, видимо, подкачали. Наверное, никогда не служил в армии».
Еще тогда, в первый раз, Николай Филиппович сказал:
— Гляжу я на вас, товарищ Миронов, и любуюсь вашим уравновешенным характером, вроде живете вы не по соседству с иностранным государством, на беспокойной границе, а где-то далеко в глубине России.
— Граница как граница, обыкновенная, — уклончиво ответил Миронов.
Поняв, что собеседник не склонен к разговору на эту тему, Николай Филиппович стал подробно расспрашивать его о совхозе, о жизни и настроениях земляков в поселке, где они живут. Тут уж Степан дал волю своему красноречию, посвятив соседа во все совхозные новости. На вопрос о родителях Степан с грустью рассказал, что они умерли давно, он их не помнит, воспитывался в детском доме в Можайске. Поговорили и о делах семейных, о планах на будущее. Признался, что не уверен, согласится ли его Вера расстаться с родителями и переехать в совхоз. За время пути Миронов привык к соседу, и неприязнь, вначале появившаяся у него к спутнику, улетучилась. Последний был очень мил и охотно слушал Степана.
Ночью Степан долго не мог уснуть, вспоминал свое детство, сиротскую жизнь в прошлом, думал о Вере, оставшейся в городе… Под утро сон взял свое, и он, наконец, забылся.
Вечером следующего дня сосед вновь обратился к Степану:
— Не желаете ли освежиться пивом? Только по одной! И расстанемся друзьями. Я, правда, человек не пьющий, но знаю, что распить в дороге бокал с товарищем — одно удовольствие.