В первые месяцы войны в связи с угрозой вражеского вторжения многие рабочие вынуждены были уехать с эвакуированными заводами на восток. Они с болью покидали берега Десны, опоясанные вековыми лесами с их дубами-великанами, мачтовыми соснами и вечнозелеными елями. Другие оставили семейные очаги, чтобы уйти в эти самые леса, ставшие родным домом и неприступной крепостью партизан и подпольщиков. Там накапливалась та неисчислимая сила, которая наводила ужас на захватчиков, громила его тылы, не давала покоя ни днем ни ночью. Такой войны фашисты еще не знали.
— В разные эпохи и времена, — говорил Петр Васильевич, — брянские полки и народные дружины отбивались от хазар и половцев, сражались против чужеземных полчищ Карла XII, польско-литовских феодалов и Наполеона, наносили удары по белой гвардии Деникина. Теперь им пришлось воевать с вымуштрованной и технически оснащенной до зубов военной машиной вермахта, проутюжившей своими танками почти всю Европу.
Город издревле славился трудовой и боевой доблестью. Стоит вспомнить, что каждая четвертая пушка для армии Кутузова была отлита на брянском арсенале, что рельсы для первых железных дорог России прокатывались на бежицких заводах. А сколько новых первоклассных предприятий союзного значения было сооружено в годы первых пятилеток и в предвоенное время! Город с его светлыми корпусами новых заводов и фабрик, жилых домов, зелеными садами и парками, песчаными пляжами на реке радовал всех, кто в нем родился и жил.
За два года оккупации рабочий Брянск стал мертвым городом.
Но Брянщина жила и боролась, несмотря на то что фашисты разрушили и сожгли Брянск, Бежицу, Карачев, сотни других городов, поселков и деревень, расстреливали, вешали и угоняли на каторгу тысячи людей.
…На первых порах Тикунов оказался в лесной деревушке Кольцовке под Брянском. Он решил пробираться в родное село Бочарово Комаричского района, куда фашисты тогда еще не дошли. Там председателем сельсовета с давних пор работал его родной дядя коммунист Моисей Андреевич Тикунов. С его помощью Петр рассчитывал уйти к партизанам или связаться с земляками, оставленными для борьбы в подполье.
И тут вдруг встреча в больнице с Павлом Незымаевым. Уже работая по его совету в локомотивном депо станции Комаричи, Тикунов наладил через село Бочарово связь с партизанской разведкой. Из отрывочных разговоров служащих депо и знакомых телеграфистов станции, а также по эмблемам на проходящих эшелонах люди Петра Васильевича узнавали о передвижениях противника в этом районе. Сведения тайно передавались руководителям Комаричского подполья и через связников — в партизанские диверсионно-подрывные группы, рейдировавшие близ полотна железнодорожной магистрали Комаричи — Льгов — Курск.
— Исправный детекторный приемник есть у моего дяди Моисея Андреевича Тикунова, — доложил Петр при очередной встрече с доктором Незымаевым. — Он хранит его в амбаре, а по ночам подвешивает в саду антенну и слушает голос Москвы. И там же, в Бочарове, неожиданно появился некий Илья Павлович Шавыкин, уроженец этого села. Днем он прячется, а ночью вместе с дядей слушает радио. В разговорах с односельчанами предрекает недолговечность оккупантов, клянет Гитлера и его свору. Однако меня одолевают сомнения в его искренности. Например, такой факт. Его младший брат Андрей, партизанский разведчик из отряда имени Чкалова, неоднократно оставлял у матери записки с предложением старшему брату сопроводить его в лес. Илья отмалчивается, чего-то ждет. Кто знает, какие планы у него. Тем временем я хочу изъять приемник из амбара дяди, разобрать его и по частям доставить в Комаричи.
— Этот Илья из каких же Шавыкиных? — спросил в раздумье Енюков. — Андрея мы знаем как бесстрашного партизана.
— Шавыкиных у нас много. Есть родственники, есть и однофамильцы, — ответил Тикунов. — Но Илья и Андрей — сыновья одной матери, а находятся, как мне кажется, на разных полюсах.
— Что же, — вмешался в разговор Павел Гаврилович. — Время тревожное, полное неожиданностей и опасности. Правда, в истории России, особенно в гражданскую войну, было немало случаев, когда брат шел на брата, отец на сына. В одних случаях их разделяла классовая пропасть, в других — щедрые посулы врагов, карьеризм, трусость и подлость. Давайте-ка присмотримся к Илье Шавыкину, а вот Моисея Андреевича всячески надо оберегать. А приемник нужно непременно забрать, да так, чтобы сам черт не знал, чьих это рук дело.
— Приказ есть приказ! — кратко ответил Петр Васильевич.