Выбрать главу

С глубоким вниманием прослушали собравшиеся письмо Самеда Вургуна, которое прочитал брат поэта М. Векилов:

«Дорогие, уважаемые товарищи!

Сегодня вы отмечаете пятидесятилетие простого советского поэта. Примите глубокую благодарность и приветы, идущие из глубины моего сердца, за оказанное вами мне внимание.

Я всю жизнь гордился тем, что был рядовым членом великой Коммунистической партии…

Дорогие мои читатели, временные обстоятельства лишили меня возможности участвовать в сегодняшнем вашем собрании.

Глаза мои далеки                 от ваших глаз, Но от сердца к сердцу                 дороги видны.

Желаю вам самого драгоценного из всех благ мира — здоровья. Я надеюсь, что мы снова встретимся в ближайшем будущем на арене нашей борьбы!

Ваш Самед Вургун».

Поэт, воодушевленный любовью народа, тронутый вниманием своих читателей и друзей, мужественно переносил тяжелые физические страдания, вызванные болезнью. Еще за несколько дней до своей кончины он уверял близких и друзей, что обязательно напишет новую поэму. В этих словах было много оптимизма. Зная, что его состояние причиняет людям горе, он хотел вселить в друзей бодрость. В этом еще раз проявилось величие души Самеда Вургуна.

Но вот скорбная весть разнеслась по республике, по всей стране.

27 мая 1956 года в вечерний час, когда солнце садилось над Каспием и в любимом городе Самеда Вургуна — Баку зажглись огни, усталая голова поэта склонилась на подушку, чтобы никогда больше не подняться. До глубокой ночи в квартиру поэта шли люди, чтобы запечатлеть в памяти любимый образ, еще раз взглянуть на благородные седины человека, отдавшего жизнь до последнего вздоха своей Отчизне.

В те траурные дни опять загудели провода, передавая сотни и тысячи телеграмм соболезнования, опять письмоносцы с туго набитыми сумками относили на квартиру поэта скорбные письма друзей и читателей.

Три дня в глубоком молчании тянулись вереницы людей в зал Азербайджанской филармонии. На высоком постаменте, увитом черно-красным крепом, в окружении сотен венков из живых цветов стоял гроб с телом поэта. Вся республика прощалась со своим замечательным сыном.

Потом траурная процессия двинулась по притихшим улицам Баку к аллее Почетного захоронения. Жители столицы толпами выстроились вдоль тротуаров — нефтяной Баку еще не видел столь торжественных и массовых похорон. Слава поэта шла за его гробом.

— Дорогие товарищи! Братья, — сказал в своей речи писатель Сулейман Рагимов, — закрыл свои орлиные очи великий певец нашего народа, знаменосец азербайджанской советской поэзии Самед Вургун… Имя Самеда Вургуна, как бессмертный дастан, будет вечно жить в сердце народа.

Можно ль песню из горла украсть? —                     Никогда! Ты — дыханье мое, ты — мой хлеб                     и вода! Предо мной распахнулись твои города… Весь я твой… Навсегда тебе дан, Азербайджан, Азербайджан!

— Ты всегда будешь с нами в неумирающих строках твоей поэзии, — сказал у свежевырытой могилы русский поэт Семен Кирсанов.

— Ушел от нас седой орел азербайджанской поэзии. Но похоронить Самеда нельзя. Невозможно отнять у народа любимого поэта. Прощай, наш дорогой друг! — Эти слова произнес Расул Гамзатов.

…Правительство Азербайджана, идя навстречу пожеланиям трудящихся, приняло решение увековечить имя народного поэта. Славным именем Самеда Вургуна назван Азербайджанский русский драматический театр, кинотеатр на Приморском бульваре, улица и новая площадь у вокзала. Там же возвышается сегодня памятник Самеду Вургуну, напоминая современникам и потомкам о бессмертии и славе поэта.

Тридцать лет прошло с тех пор, как ушел из жизни поэт, но его мужественные строки навсегда останутся нынешнему и грядущим поколениям.

И вот, когда писал я строки эти, Спросило сердце у меня: — Поэт! Что для тебя незыблемо на свете? В каком огне горишь ты столько лет? Что ты мятешься, как волна морская, К какому солнцу тянешься всегда?
Какая правда в мире, страсть какая, Какая мощь незыблемо тверда? И вот в ответ затрепетала лира: Проходит жизнь и возникает вновь. Но как огонь бессмертный в сердце мира, Как верность наших доблестных сынов, Звучит напев «Интернационала», Наш первый гимн, наш благородный гимн. Хотя бы сто столетий миновало, Он будет нашим гимном дорогим. Мы долетим до лунного причала, До дальних звезд, — но наше знамя ало Заплещет поколениям другим!