Так, Иван Стефановский выдавал себя за дезертира из Красной Армии и работал налоговым инспектором.
Степан Михайлович Драгунов происходил из крестьян Курской области, был по профессии механиком. Еще до войны его послали по комсомольской путевке на лесозаготовки в Карелию. Летом 1941 года воевал на Ленинградском фронте, попал в окружение и плен. Под Курском, близ родных мест, бежал из лагеря, скрывался у родственников в деревне. В поисках жены и дочери пробрался через леса в Комаричи, где жили родственники жены. Пребывание Драгунова в Карелии расценивалось оккупантами как «политическая ссылка». Так вот, в Комаричах подпольщики устроили его слесарем-механиком в гараж полиции. Высокий, стройный блондин, хороший специалист нравился завгару Шульцу, который ставил его в пример другим. Однако в самый ответственный момент карательных экспедиций и полицейских облав многие автомашины и мотоциклы выходили из строя из-за поломок и нехватки бензина. В своих объяснениях и докладных механик писал, что всему виной кражи запчастей и горючего нестроевыми служащими гаража, пьяницами-уголовниками, выпущенными из тюрем.
На хорошем счету у оккупантов был и работник санэпидемстанции Степан Трофимович Арсенов. Руководители гитлеровской санитарной службы, боясь распространения инфекционных и прочих заболеваний среди военнослужащих, ценили его работу среди населения по борьбе с тифом, дизентерией, малярией. Сам герр доктор Бруннер рекомендовал Незымаеву взять Арсенова под свое начало, чтобы координировать все санитарные мероприятия при окружной больнице. Степан пользовался свободой передвижения, что весьма устраивало подпольщиков.
Надежным резервом Незымаев и Енюков считали раненых и больных советских воинов, укрываемых в больнице и частных домах. Одни из них, прослышав о партизанском крае, надеялись после излечения пробраться к партизанам, другие — перейти линию фронта, чтобы вновь занять свои места в боевых порядках действующей армии. Но пока это были только мечты.
Среди подопечных Павел Гаврилович выделял и внимательно присматривался к авиаштурману, младшему лейтенанту Виктору Старостину, танкистам-лейтенантам Файзи Масагутову и Михаилу Тиманькову, летчику-истребителю Борису Вишнякову и некоторым другим раненым воинам. Этих людей спас и выходил в своей больнице доктор Незымаев, вдохнул в них волю к жизни и борьбе, дал в руки оружие, и они с верой в правое дело дрались за победу.
И вот сорок с лишним лет спустя после описываемых событий мне посчастливилось разыскать некоторых из них, прошедших все круги ада и сохранивших до наших дней благодарную память о комаричских подпольщиках. Краткий рассказ об их необыкновенных судьбах поможет воссоздать светлый образ Павла Гавриловича Незымаева и его соратников.
— Пе-2 сбит над Касторной. Экипаж в часть не вернулся.
…Рапорт командира эскадрильи глубоко огорчил весь личный состав 778-го полка пикирующих бомбардировщиков. Полк успешно наносил удары по скоплениям войск и техники противника на линии Курск — Воронеж. Его экипажи вели также аэрофотосъемку и визуальную разведку, сбрасывали листовки. Не раз сходились в жарких схватках с «мессершмиттами». Случались в боях и потери, но привыкнуть к этому было нельзя.
Еще накануне летчик Пе-2 Петр Смыков и штурман Виктор Старостин, удачно отбомбившись, доставили командованию ценные сведения о выдвижении из района Щигры — Касторная на юг новых эшелонов с войсками и военной техникой и больших танковых колонн. А сегодня эти молодые ребята, летавшие с начала войны на устаревших СБ и только что зачисленные после переподготовки в новый авиационный полк, не вернулись с повторной воздушной разведки.
Некоторое время спустя в Москву в дом № 1/2 по Краснопрудному переулку на имя Ивана Ивановича Старостина пришло извещение с фронта:
«Сообщаю, что ваш сын, младший лейтенант Старостин Виктор Иванович, находясь на Воронежском фронте, при выполнении боевого задания 17 июля 1942 года пропал без вести. Документы о вашем сыне высланы в Железнодорожный РВК г. Москвы».
Пропал без вести! Сколько таких извещений приходило в семьи фронтовиков! Вскоре из райвоенкомата пришла и «похоронка». В ней указывалось, что штурман Н-ской авиачасти Старостин В. И., «верный воинскому долгу, пал смертью храбрых в боях за Родину». В графе «место захоронения» — прочерк.