Новая записка рассеяла все сомнения.
«Сообщаю, — говорилось в ней, — что в здешних краях появился некто Половцев, сын таганрогского помещика, бывший корниловский офицер в Петрограде, вешатель на Кубани. Активно помогал Воскобойникову в создании его «партии» в Локте. Доставлен в немецком обозе, хотя есть подозрение, что он агент-двойник и одновременно служит и англичанам. В случае победы Гитлера они хотят иметь в СССР свою агентуру. Половцев выдает себя за советского разведчика, связанного рацией с Большой землей. Приметы: тучный, слегка лысеющий, на правой щеке глубокая вмятина. Ищет контакты с партизанами и подпольем. Его шефом является комендант города Севска полковник Шмерлинг из белоэмигрантов. Будьте бдительны!»
В конце записки мелкими печатными буквами постскриптум:
«Не удивляйтесь, имени своего, по понятным причинам, назвать не могу. Когда победим — узнаете…»
Забегая вперед, скажу, что имя патриота-анонима стало известно чекистам еще до освобождения Брянщины, о чем тогда не могли знать незымаевцы.
Поиск материалов о комаричских подпольщиках и тех, кто им помогал, привел меня в город Куйбышев, где проживает генерал-майор в отставке Кондратий Филиппович Фирсанов. В годы войны он был одним из видных организаторов партизанского движения в Орловской области, членом бюро обкома партии. Генерал Фирсанов, руководивший оперативной работой орловских и брянских чекистов в тылу врага, имел помощниками опытнейших и самоотверженных профессиональных разведчиков, в числе которых был Засухин, человек героической судьбы.
В органы государственной безопасности он пришел с комсомольской работы. Коммунистом стал в 1928 году. Война застала его на службе в Бресте. В первые дни вероломного нападения гитлеровской Германии на СССР он находился в служебной командировке и не успел эвакуировать семью. Жена трагически погибла при наступлении вражеских войск на Брест, сыновья — Константин и Аркадий, находясь в оккупации, были угнаны на каторгу в Германию. Малолетняя дочь нищенствовала, скрывалась у местных жителей.
Чекист несгибаемой воли, возглавив небольшую группу, окруженный со всех сторон врагами, совершал из лесу вылазки против захватчиков. Но долго удержаться там не хватило сил. С малочисленной группой Засухин прорвался к партизанам в район Калинковичей и принял участие в кровопролитных боях. Вскоре его группа, преследуемая карателями, обманным маневром выбралась из блокады и пришла в Тулу. Оттуда по указанию Центра В. А. Засухин был направлен в Орел. С осени 1941 года он стал одним из тех, кто по поручению партийных органов держал связь с партизанами и патриотическим подпольем, в том числе с Комаричами. Его имя непосредственно связано с историей таинственного незнакомца из леса.
Для внедрения в фашистский разведорган «Виддер» сотрудниками Засухина была разработана версия-легенда. В одном из боев с карателями молодой партизанский разведчик Андрей Елисеев по кличке «Дрозд» должен прикинуться контуженным, остаться на поле боя и в «бессознательном» состоянии неизбежно стать пленником оккупантов. Легенда сработала.
«…Арестованного отправили в поселок Локоть, в Абверштелле-107 — «Виддер». Через день его вызвали на допрос к начальнику этого разведоргана офицеру Гринбауму. Елисеев признался, что он из лесного лагеря, к партизанам примкнул потому, что в деревне голодно. Его посадили в тюрьму в общую камеру.
Находясь среди заключенных, он постепенно узнавал интересующие его детали. Так, ему стало известна, что ближайшие помощники Гринбаума — Шестаков и некий Борис, скрывающий почему-то свою фамилию. Первый — ревностный служака, груб, жесток и заносчив. Бьет арестованных. Второй — внешне корректен, спокоен, порой осторожно намекает, что сочувствует русским пленным.
Елисеева водили на допрос почти каждый день, и однажды Борис словно ненароком поинтересовался:
— Как поступают партизаны с теми, кто служит немцам?
— У нас в отряде есть некоторые бывшие полицейские. И хорошо служат, — ответил Андрей. — Никто их не упрекает, не мстит им.
В другой раз, оставшись с Елисеевым наедине, Борис дал понять: «Виддер» подбирает людей для засылки к партизанам. И он, Борис, мол, может сделать кое-что полезное…
Вернули Елисеева в камеру и будто забыли о нем. День, другой, третий. И вдруг среди ночи окрик: «Выходи!»
Так обычно вызывали последний раз. Андрей попрощался с товарищами: