— Не поминайте лихом!
Его привели к Гринбауму.
— Жить хочешь?
— Хочу.
— Мать и отца любишь?
— Люблю.
— Но жизнь цену имеет, — Гринбаум непрестанно курил, сверлил глазами партизанского разведчика. — Вернешься в лес, все разузнаешь и через неделю придешь сюда. Согласен?
— Нельзя к партизанам. Они считают меня дезертиром.
— Скажешь, что ходил к родителям. А мы отвезем тебя в родную деревню. Постарайся попасть на глаза соседям. Будут свидетели. Согласен?
— А если нет?
Гринбаум выразительно повел пальцем вокруг шеи, намекая на петлю.
— Попробую, — Елисеев опустил голову. — Другого выхода нет.
— Слушай и запомни задание. Что осталось от партизанского отряда после майских боев? Раз. Работает ли партизанский аэродром? Два. Какое новое оружие поступило в отряд? Три. Нарушишь договор — мать и отец… — Гринбаум опять обвел пальцем вокруг шеи и указал на потолок.
…Андрей Елисеев через заставы и секреты прошел беспрепятственно. И прямиком — к чекистам, подробно рассказал о своей одиссее в Локте. Они решили рискнуть и продолжить игру с «Виддером». Снабдив Елисеева дезинформацией и сочинив правдоподобную легенду, его снарядили обратно в Локоть, дав задание по возможности поближе сойтись с Борисом и на правах «коллеги» разузнать, кто он, где проживает его семья, как попал на службу к Гринбауму, о его отношении к немцам и своим соотечественникам. Расчет оказался точным. Спустя некоторое время партизанский пост задержал неизвестного, назвавшегося Колуповым. Он сообщил, что идет из Локтя, и настойчиво просил срочно связать его с товарищем Засухиным, к которому имеет неотложное поручение. Нога задержанного была плотно забинтована.
В. А. Засухин, ставший к этому времени начальником особого отдела бригады, смотрел на пришельца и старался понять: кто перед ним? Чутье подсказывало, что это может быть связной Елисеева.
— Зачем я тебе понадобился?
— Чиновник локотской контрразведки Борис предложил мне явиться лично к вам я обо всем доложить.
— А ты кто?
— Колупов Андрей Никитович. Партизан. Попал в плен.
— Что с ногой? Ранен?
Колупов молча и сноровисто разбинтовал ногу.
— Бумаги тут. Их передал Борис.
Засухин с любопытством посмотрел на пакет, потом вскрыл его. В нем оказались чистые бланки с печатями оккупационных властей: удостоверения на право проезда и прохода по тылам фашистов. Начальник особого отдела положил документы в ящик стола.
— К немцам как попал?
— Во время боя. Почти месяц держали в тюрьме. Потом мать посадили. При ней допрашивали, били. Агитировали работать на них. Мать стало жаль. Ну и подписал. Отпустят, думаю, сразу убегу к своим.
После вербовки сына мать Колупова освободили. А ему дали задание вернуться к партизанам, выяснить порядок охраны командно-политического состава, узнать по возможности больше о чекистах, работающих в тылу.
Колупов заключил:
— Сдается мне, Борис — советский разведчик, наш человек.
— Почему?
— Переправу мою обеспечивал. Когда зашли в лес, он приказал: «Добирайся до начальника особого отдела Засухина. Задание Гринбаума не выполняй!» Бумаги лично прибинтовал к моей ноге. А записку велел вручить из рук в руки. Предупредил, если, мол, я выдам его фашистам, не жить ни мне, ни моей семье.
В записке Борис просил о встрече, назначал место и время…
«Дело более чем серьезное, рискованное, но заманчивое», — прикинул Засухин.
Вместе с командованием бригады чекисты обсудили детали и рискнули.
В назначенный Борисом день небольшая оперативная группа, прихватив с собой Андрея Колупова, тронулась в путь. Место встречи заранее окружили партизаны-автоматчики.
Ждать пришлось недолго. Точно в условленное время из-за деревьев показался Борис. Колупов сразу его опознал.
Борис рассказал свою историю, назвал себя: Андриевский Роман Антонович, советский летчик. Родился на Украине, работал на заводе в городе Изюме. По окончании летного училища служил в морской авиации на Балтике, участвовал в финской кампании. В начале войны с фашистской Германией в бою был сбит, выбросился с парашютом. Фашисты поймали, отправили в лагерь. Пытался бежать, чтобы пробиться к линии фронта, но был вновь схвачен. Смерть или служба у немцев? Выбрал последнее в надежде, что время подскажет, как вернуться к своим. Дал согласие поступить в русское формирование. Вскоре Романа послали в Орел на разведывательные курсы при Абвергруппе-107, где ему удалось изучить методы фашистских спецслужб.