— Рад познакомиться, господин Кытчин, — начал Гринбаум. — Раньше не имел чести знать, но слышал о вас. Нам известно, что о назначении на должность в полицию за вас хлопотали Фандющенков и Никишин. Мы вполне доверяем этим господам, но… — Гринбаум сделал небольшую паузу. — Они люди прямые, военные. Их интересует служба, а не родословная офицеров. Им не вполне знакома биография человека, которого они рекомендовали в бригаду. Чтобы не терять времени на перевод, господин Шестаков напомнит некоторые эпизоды из вашей жизни на вашем родном языке.
— Слушаюсь, — растерянно проговорил Кытчин, бледнея, и стремительно поднялся со стула.
— Садитесь и слушайте внимательно, — приказал Шестаков. — Нам известно, что вы сын некогда богатого купца, активно помогавшего агентам Антанты, то есть врагам Советской России и Германии кайзера. После отбытия срока наказания в советской тюрьме отец был лишен прав и выслан на Север. Ваша версия о детдоме и военном училище — басни, блеф. На лесозаготовках в Карелии и под Архангельском вы действительно были, но по приговору суда в качестве осужденного вора-рецидивиста и налетчика. Советы хотели исправить вас трудом, но вы совершили групповой побег из лагеря, убили часового, слонялись по разным городам, а перед началом войны по подложным документам вступили в Красную Армию, чтобы замести следы. На фронте из трусости совершили самострел. Только случай избавил вас от желанного плена. Вы изменили присяге и воинскому долгу.
При этих словах Гринбаум остановил Шестакова, намереваясь сам продолжить разговор при участии переводчика.
— Если вы, господин Кытчин, так легко изменили своей родине, то где гарантия, что вы не измените нам? Германское командование намерено проверить вашу лояльность. Будем откровенны. Нас беспокоят участившиеся случаи дезертирства и перехода к партизанам военнослужащих бригады Каминского и некоторых малодушных союзников фюрера из числа мадьяр и словаков. Мы готовы не разглашать ваше уголовное прошлое при одном условии. Вы обязуетесь негласно изучать настроения солдат и офицеров полицейских формирований и при малейшем подозрении об их изменнических планах новому порядку докладывать мне или обер-лейтенанту Гессу. В противном случае… — и Гринбаум сделал излюбленный им выразительный жест, намекая на виселицу.
Кытчин замер, потеряв на мгновение дар речи. Потом вновь стремительно вскочил со стула, угодливо склонил голову и с жаром произнес:
— Ваше превосходительство, я нахожусь здесь по доброй воле. Я мщу за отца и свои страдания в большевистской России. Поверьте, я искренне предан фюреру и германскому командованию. Ваше задание для меня закон. В этом вы скоро убедитесь.
— Хорошо, — сказал фашист и, обращаясь к Шестакову, приказал: — Оформите заявление господина Кытчина распиской о сотрудничестве.
ПАРОЛЬ — «НАСТУПАЕТ ОСЕНЬ…»
В самом начале подпольной деятельности Павел Незымаев и Александр Енюков с величайшей осторожностью подбирали в организацию единомышленников. Это были люди разных характеров и возрастов, отчаянно смелые и решительные, готовые к самопожертвованию во имя наших идеалов и спасения Родины. Одних Павел знал по школьным и юношеским годам, других — в процессе совместной работы в самых сложных и порой невыносимых условиях. Проверка показала, что включившиеся по доброй воле в тайную борьбу с оккупантами лица из близкого окружения Павла Васильевича Фандющенкова тоже заслуживают доверия. Их преданность общему делу уже доказана в боевых условиях.
Размышляя о характере и личных качествах каждого из участников организации, вдумчивый врач и психолог Незымаев понимал, что одинаковых людей не бывает, что каждая личность индивидуальна. Например, Костя Никишин, Михаил Семенцов, Семен Егоров и некоторые другие отличались повышенной эмоциональностью, юношеской пылкостью, им не терпелось поскорее увидеть поражение врага и добиться восстановления власти Советов в районе. Более уравновешенные Михаил Суконцев, Петр Тикунов, Степан Арсенов склонялись к тому, что активным действиям, то есть к захвату власти, следует перейти, когда Красная Армия начнет теснить противника в этом крае и фронт приблизится к Комаричам.