В осенние ночи первого года вражеской оккупации перед Павлом, словно на киноленте, возникали картины детства и юности. Хотелось вспоминать только хорошее, светлое. Но куда денешься от мрака неизвестности, от этих грязно-зеленых мундиров, от сверлящих глаз предателей-полицаев, слез матерей, жен и невест, уже потерявших родных и близких? Война разметала и семью Незымаевых. На разных фронтах сражались братья — Акиндин, Владимир, Михаил. Не было вестей ни от них, ни от любимой девушки Лели, эвакуированной в самый последний момент. Она уговаривала Павла уехать на восток или вдвоем идти к партизанам. Разлука была печальной, тяжкой для обоих.
Незымаев был студентом «огненного выпуска». Смоленск уже пылал, когда в сквере, у полуразрушенного и горящего здания мединститута, его ректор Василий Абрамович Батанов выдавал выпускникам 1941 года временные удостоверения. Павел был среди тех, кого горвоенкомат не успел направить в действующую армию. В ожидании мобилизации они сооружали на улицах и площадях баррикады, устанавливали надолбы, валили лес в пригородах, чтобы танки не прошли. Ночью укрывались от бомбежек и артобстрела в проемах крепостных стен, в наспех вырытых щелях и даже в старинных кладбищенских склепах.
Время исчислялось часами. Танковые клинья врага уже нацелились на Ярцево и Ельню, сжимая кольцо окружения вокруг Смоленска. 16-я армия генерала М. Ф. Лукина самоотверженно отражала атаки. Фашисты потеряли в этих боях почти четверть состава группы армии «Центр» — 250 тысяч солдат и офицеров. Но чтобы двинуться на Москву, Гитлер должен был переступить Смоленск, не считаясь ни с какими потерями. Об этих потерях вермахта его фельдмаршалы и генералы будут сокрушаться позже, в декабре, когда под Москвой их армии покатятся вспять.
15 июля 1941 года с трех направлений в Смоленск ворвались фашисты. Бои шли за каждую улицу и каждый дом. Вместе с воинами храбро сражалась ополченческая дивизия полковника П. Ф. Малышева.
Учитывая критическое положение, по приказу командования были взорваны мосты через Днепр. Для отхода осталась единственная Соловьева переправа.
Вместе с арьергардными частями Красной Армии и беженцами уходили за Днепр и выпускники-медики. Накануне им выдали малокалиберные винтовки и учебные пистолеты, противогазы и санитарные пакеты, взятые со склада военной кафедры. Соловьева переправа, где в ходе боев полегли отборные части противника, стала сущим адом. Над мирными беженцами на бреющем полете нависали тучи «юнкерсов» и «хейнкелей». Они расстреливали женщин, стариков и детей. Выпускники мединститута чем могли помогали раненым. Не хватало медикаментов, перевязочных средств, транспорта. За рекой горели леса и посевы. Черный дым окутывал поля и дороги отступления.
Павел еще при распределении получил назначение в райбольницу в родной поселок Комаричи и держал путь к линии Брянск — Киев. Его близкий товарищ и сокурсник Борис Аронов вел небольшую группу в город Стародуб, где должен был возглавить санитарную службу ПВО. В армейские части влились парторг их потока Дмитрий Янчевский, выпускники Григорий Иванов, Павел Буденков, Степан Сергеенков, Корней Чижиков, Исаак Фрадкин, Леонид Пастухов, Сергей Глебов, Николай Сенькин… К партизанам в леса подались Николай Мешков, Александр Кузьминский и еще несколько молодых медиков[1].
— С Павлом Гавриловичем Незымаевым мы сблизились в период летних каникул 1938 года, когда работали на ликвидации эпидемии в Кондольском районе Тамбовской (ныне Пензенской) области. В том году область поразила засуха: пересохли реки, водоемы, засохли травы, плодовые деревья, погибал урожай. Все это способствовало вспышке брюшного тифа и дизентерии. Еще в облздраве нам сказали: «Работа будет не из легких. Надо во что бы то ни стало приостановить распространение инфекционных заболеваний, особенно среди детей». Первое, что мы сделали, объехали ряд сел и деревень и вместе с председателями сельских Советов, колхозов и директорами совхозов составили предварительный план работы. Я впал в панику от большого числа больных, но Павел был хладнокровен и неутомим. Из района нам прислали противоинфекционные средства, медикаменты.
1
Спустя 40 лет я встретился с некоторыми из них в Смоленске, где собрались питомцы «огненного выпуска», чтобы рассказать о своей судьбе и почтить память павших в боях товарищей.