И как ты, палач и злодей, после всего этого надумал пригласить нас к себе в плен?
Мы — народ не из нежных, и своей брехней нас не возьмешь, не запугаешь.
Ты всю жизнь торговал совестью своей…
Так как же ты, грязная сволочь, посмел обратиться к нам, смердить наш чистый воздух? Не в предчувствии ли взрыва народного гнева, не в предчувствии ли окончательного разгрома фашистских орд ты завыл, как шакал?
Краток наш разговор с тобой. Вот тебе последнее слово наше: придем к тебе скоро, скорее, чем ты ожидаешь. Красная Армия бьет немецких разбойников на востоке… Мы, партизаны, двинем вместе с Красной Армией с юга и севера, с востока и запада. Мы придем мстить, и месть эта будет беспощадной. Солдат и полицейских, обманутых тобой, мы пригласим к себе и помилуем, если они вовремя опомнятся. А для тебя мы приготовим осиновый кол и петлю с большим узлом под подбородком.
До скорого свидания, обер-палач! Долизывай, пока жив, щетинистые зады твоих немецких генералов. Партизаны Орловщины»[8].
Еще до изгнания гитлеровских войск с территории области возмездие за Павла Незымаева и его соратников настигло оккупантов и их наемников на всей территории округа.
…Однажды в поле зрения подпольщиков попал человек в форме немецкого сержанта по имени Вилли. Через некоторое время ему удалось встретиться с Петром Тикуновым. Названный им пароль был известен только Енюкову. После перепроверки было установлено, что Вилли послан партизанской разведкой для связи с уцелевшими участниками Комаричского подполья. Получив разведданные об обстановке на железнодорожном узле, он так же неожиданно исчез, как и появился.
В ночь на 15 декабря 1942 года над станцией Комаричи взвился огненный фейерверк. В воздух взлетели локомотивы и вагоны с грузами, рвались снаряды, уничтожены поворотный круг, водокачка, въездные пути и стрелки. На путях и у станционных построек полегло более двухсот гитлеровцев и полицаев. Огненный фейерверк — салют павшим героям — полыхал до рассвета.
В дальнейшем Вилли, назвавшийся антифашистом Вагнером, еще дважды появлялся в сопровождении партизанского связного в Комаричах и Бочарове. При содействии группы Тикунова, работавшей в локомотивном депо, его посадили в немецкий эшелон, отправлявшийся в рейх. Там он должен был выполнить какое-то особое задание, о котором подпольщики знать не могли.
После налета на станцию партизаны отрядов «За Родину» и имени Чкалова, воспользовавшись паникой и замешательством, совершили стремительный рейд к зданию комаричской тюрьмы. Перебив охрану, они вызволили семьдесят с лишним узников, которым грозила фашистская петля.
Бывший начальник разведки и заместитель командира партизанского соединения «За Родину», а после войны партийный работник и до недавнего времени второй секретарь Брянского обкома КПСС Михаил Федорович Ковалев в своей книге «Лесной фронт» вспоминает о другом, более крупном партизанском налете на прифронтовую узловую станцию Комаричи на линии Брянск — Харьков в марте 1943 года.
Сводная группа отрядов бригады «За власть Советов» в составе 600 человек, обойдя вражеские гарнизоны, должна была разгромить гарнизон станции и поселка Комаричи, состоявший в тот период из 300 гитлеровцев, занять райцентр, подорвать все сооружения железнодорожного узла, сжечь эшелоны и склады горючего, захватить тюрьму и освободить арестованных патриотов.
Другим отрядам, входившим в бригаду, поручалось подорвать железнодорожные пути и блокировать большаки, идущие от Комаричей на Дмитров и Севск. Предварительно группа разведчиков, переодетых в немецкую форму, бесшумно сняла посты на окраине райцентра. Чтобы дезинформировать врага, противнику были подброшены «документы» о подготовке партизанского удара на Локоть и Севск. Уловка удалась: враг оттянул свои силы. Разгоревшийся бой был скоротечным и жарким. Фашистский гарнизон разгромлен, большая узловая станция Комаричи выведена из строя на десять суток.
План руководителей подполья, несмотря на их гибель, все больше занимал умы оставшихся в живых их соратников и партизан. Ненависть к оккупантам и их наемникам, жажда справедливого возмездия будоражили сердца русских людей.
Предатель Кытчин, находившийся под покровительством абвера и «комбрига», не мог знать, что каждый его шаг контролируется, а презренная жизнь отсчитывается часами и минутами. Получив обещанный куш, он устроил в Слободке шумную свадьбу. В пьяном угаре жениха славили сам командир полицейского полка и мелкое гитлеровское офицерье из контрразведки. Жених клялся в верности фюреру.