Однако прошло немного времени, и меткая пуля оборвала жизнь предателя.
С наступлением нового, 1943 года заметно активизировалось подполье и в окружном центре. Несмотря на присутствие там карательной группы армейского генерала Гильзена, то и дело гибли верные слуги оккупантов и фашистских карателей. Вчера «комбригу» Каминскому доложили, что в доме начальника местной полиции обнаружена мина — ранен следователь. Сегодня — о покушении на заместителя «комбрига», о взрыве цистерн с горючим на станции Брасово. А что будет завтра?
Совсем близко начались наступательные операции советских войск на Брянском и Курско-Льговском направлениях. В штабе обер-бургомистра было неспокойно. Нервничали и его хозяева, стягивая силы для нанесения удара по партизанскому краю.
Весной Локотская подпольная организация имени Щорса начала подготовку к захвату тюрьмы, освобождению узников и соединению с партизанами. Предполагалось, что военнопленный летчик Борис Вишняков с мобильной группой похитят личный самолет «комбрига», а освобожденные из тюрьмы танкисты заберутся в танки бригады и двинутся в сторону фронта. На помощь подпольщикам должна была прийти распропагандированная и восставшая полицейская застава Воронов Лог. Ее командование уже обратилось ко всем полицейским частям с призывом повернуть оружие против оккупантов и перейти на сторону партизан. Однако нелепый случай сорвал этот план. Случайно попавший в засаду партизан-связной не выдержал пыток. Часть щорсовцев была расстреляна, часть погибла в застенках.
«Комбриг» неистовствовал, не верил даже самым близким недавним своим оруженосцам. При первых залпах орудий наступающей Красной Армии он бежал со своими головорезами под Витебск. Там, в лесной чащобе, приказал казнить подозреваемых в намерении сдаться партизанам и выступить совместно против фашистских войск нового командира 2-го полицейского полка и начальника штаба (сменивших Мозалева и Фандющенкова), а также группу офицеров.
В течение нескольких месяцев Каминский и его подручные бесчинствовали в городах и селах Белоруссии и Польши, повсюду оставляли кровавый след. В августе 1944 года при подавлении Варшавского восстания мародерствующие бандиты Каминского, предчувствуя близкий крах рейха, укрыли от германского командования награбленные ценности, забив ими багажники своих автомашин. Об этом стало известно Гиммлеру, который незадолго до этого присвоил своему сатрапу звание бригадного генерала СС. Одни грабители не желали делить добычу с другими грабителями. По приказу командующего войсками в Варшаве обергруппенфюрера СС, генерал-полковника фон дем Баха Каминский и его свита были тайно заочно судимы и приговорены к смерти.
Как-то бывший локотский обер-бургомистр был любезно приглашен в Берлин. Его радости не было предела. Как же, его представят самому фюреру, вручат очередные награды. И кто знает, может быть, последует очередное повышение в звании и должности.
И вот на выезде из Варшавы группа «бригадного генерала» на автомашине была встречена кавалькадой немецких лимузинов с эмблемами СС. «Вероятно, — подумал Каминский, — это почетный эскорт», — и поторопился выйти навстречу, подобострастно улыбаясь. Офицеры понимающе переглянулись и предложили ему и сопровождающим лицам размяться. Впереди шли гости, за ними хозяева. Пройдя с полсотни шагов до обочины, гитлеровцы из автоматов в упор расстреляли Каминского и его свиту: начальника штаба Илью Шавыкина, переводчика Германа Садовски и личного врача Филиппа Заббору. Сбылись предсмертные пророческие слова Павла Незымаева о том, что холоп падет от руки своего же барина…
В боевом рапорте в дни изгнания оккупантов из пределов Брянских лесов и всей области партизаны докладывали партии и Советскому правительству:
«Два года назад враг ворвался в пределы Орловской области. Он думал, что орловская земля отныне будет навечно отдана прусским помещикам. Враг думал, что Брянские леса станут достоянием немецких баронов. Они думали, что наши крестьяне станут батраками в имениях новоявленных помещиков. Они думали, что орловские люди забудут великий свободный русский язык. Они думали, что кого кнутом, кого пряником заставят работать на немецких эксплуататоров. Но враг просчитался.
Не только люди русские, но сама природа русская не приняла окаянного фашиста… Мы видим день окончательной, полной победы, когда разоренные города и села заново обретут жизнь, станут лучше, краше и богаче, чем раньше, когда зацветут наши поля и луга, когда народ заживет счастливой мирной жизнью, жизнью победителя, отстоявшего в тяжелой борьбе свое право на свободный труд и счастье».