Нам, совсем юным офицерам, Игорь Васильевич казался тогда пожилым и многоопытным партийным руководителем. На самом деле ему едва минуло тридцать лет. Мы знали, что родился он в Уржуме, родном городе Сергея Мироновича Кирова, и очень гордился этим. В Москву он приехал из Вятки, а до этого по мобилизации вятского комсомола работал на лесозаготовках Коми АССР. На Московском вагоноремонтном заводе Пушкарев приобрел специальности слесаря и токаря, затем служил в Красной Армии, стал коммунистом. По окончании офицерского училища был выдвинут на партийную работу в войска. После войны Игорь Васильевич многие годы руководил одним из управлений Московского городского Совета, затем был на ответственной работе в Академии медицинских наук СССР.
О размахе тайной войны в первые же месяцы гитлеровского нападения на СССР свидетельствуют такие факты. Только в 1941 году, еще до начала войны против Советского Союза, разведывательные и контрразведывательные органы Германии — абвер, служба безопасности — СД, гестапо, разведки гитлеровского МИДа и ведомства Геббельса забросили в советский тыл в несколько раз больше шпионов, чем в воюющие страны Запада — Англию, Францию, США. Массовая подготовка вражеских разведчиков и диверсантов велась в специальных школах и при воинских штабах наступающих армий. Разведывательные школы и курсы, на территории райха и в оккупированных районах выпустили в 1942 году свыше трех с половиной тысяч шпионов, диверсантов и радистов. Значительная часть всей этой агентуры была брошена на Москву.
Советские органы безопасности и военная контрразведка наносили вражеской разведке и ее агентуре удар за ударом. Врагу, в частности, при всем его старании не удалось раскрыть огромного скопления резервных советских войск перед их контрударом в Московской битве, дезорганизовать работу нашего тыла.
Тем не менее фашистские лазутчики, ослепленные «блицкригом» и щедрым вознаграждением, нагло рвались в столицу, пытаясь выведать наши тайны, проводить диверсионные и террористические акты, распространять провокационные слухи, сеять панику и неуверенность.
Состояние войны использовалось разведывательными службами врага для переброски в наш тыл посредством авиации как небольших диверсионных групп, так и отдельных парашютистов-десантников. Все они были хорошо экипированы, имели определенные задания и нередко получали явки к лицам, на чье содействие могли наверняка рассчитывать. Для выброски избирались места поглуше, поукромнее, чаще всего в лесных районах Орловской, Смоленской, Калужской и Московской областей.
Я хорошо помню, как нередко вражеские парашютисты выбрасывались в Посадском лесу под Серпуховом. Имея об этом сведения от своих людей за линией фронта, наши товарищи терялись в догадках: немецкие шпионы, выброшенные в этом районе, бесследно исчезали, словно проваливались сквозь землю. А поскольку в жизни так быть не должно, шли лихорадочные поиски, которые и привели, наконец, к успеху.
На дальней окраине города, примыкавшей к лесу, жил сапожник Конкин с семьей, человек тихий, ничем не примечательный. Он и был содержателем явочного пункта фашистской разведки, завербованным в германском плену еще в первую мировую войну. Под его домом было оборудовано хорошо замаскированное подполье, где лазутчики пересиживали, экипировались, а затем уходили в Москву и тыловые города.
Будучи схваченными, одни из них раскаивались, помогали выявить своих бывших коллег по шпионским школам, называли имена кадровых фашистских разведчиков, работавших против СССР. Другие продолжали оставаться непримиримыми врагами, утверждая, что не сегодня завтра Гитлер будет в Москве и вызволит их из плена.
Путем умно продуманных комбинаций советской контрразведке нередко удавалось заманить в заранее подготовленные засады опытнейших шпионов и диверсантов.
На подступах к Москве, в Смоленской области, советскими контрразведчиками были схвачены опасные подрывники — П. Таврин (Шило) и Л. Таврина. Первый имел Золотую Звезду Героя Советского Союза и документы майора, сфабрикованные в Берлине. Таврина выступала в роли его жены. Они были сброшены в наш тыл с немецкого самолета. Фашистские агенты имели мотоцикл, бронебойный аппарат со снарядами, семь пистолетов, мины замедленного действия, портативную рацию, шифры, коды и средства тайнописи. Оба получили задание совершить диверсию в ставке Верховного Главнокомандования Советских Вооруженных Сил.