Почти полтора года провел в боях под небом Пиренейского полуострова Артур Спрогис. Пройдут еще годы, он станет кавалером двадцати пяти правительственных наград, в том числе двух орденов Ленина и четырех — Красного Знамени, но никогда не забудет, что первый орден Ленина, и первый орден Красного Знамени заслужены им на испанской земле в первых яростных сражениях с фашизмом, нависшим зловещей свастикой над Европой.
Июнь сорок первого застает Артура Спрогиса за выпускными экзаменами в военной академии. Но звучит набат боевой тревоги, и самолет мчит его на фронт, туда, где гитлеровская армия, опьяненная легкими победами в Европе и внезапностью нападения на Советский Союз, вонзила танковые клинья в сердце России.
Предвидя события, Центральный Комитет ВКП(б) уже 18 июля 1941 года принимает постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск». В нем были определены задачи партийного руководства партизанским движением. А. К. Спрогис назначается особоуполномоченным Военного Совета Западного фронта по разведывательной партизанской борьбе в тылу врага.
…В последние летние дни 1941 года в одном из подмосковных особняков в Кунцеве обосновался некий штаб. Ни вывески, ни табличек. С утра до поздней ночи хлопают двери подъезда, впуская и выпуская посетителей. Никто никого не знает, ни о чем друг друга не спрашивают. Новый хозяин «дачи» — широкоплечий, темноволосый человек в штатском. Его сотрудники — ответственные комсомольские работники столицы, группа офицеров и медиков.
Так проходил набор первых добровольцев для незримого фронта. Преимущество тем, кто физически вынослив, знает военное дело, умеет прыгать с парашютом и обращаться с рацией, хотя потом эти качества будут заново проверены и развиты на специальных курсах и в школах. Особое внимание комиссия обращает на сообразительность, ловкость добровольцев. И никаких особых запоминающихся примет, никакой яркости — партизанский разведчик не должен выделяться среди толпы, среди жителей той местности, где ему придется работать в условиях оккупации и полицейской слежки.
— Когда фронт стал приближаться к Москве, — вспоминает Артур Карлович, — я просил у горкома комсомола для отбора две тысячи добровольцев. Но юноши и девушки буквально осаждали райкомы партии и комсомола, наркомат обороны, Ставку Верховного Главнокомандования. Выбирать пришлось из трех тысяч. А за ними стояли все новые и новые добровольцы, рвущиеся на фронт и в партизанские отряды.
Любопытная деталь. Зоя Космодемьянская оказалась среди тех, кого не взяли. Слишком хрупкой была эта смуглая стройная школьница. Девушка глубоко переживала неудачу, часами просиживала у сборного пункта — у кинотеатра «Колизей», дожидаясь выхода Артура Карловича. Не устоял суровый майор перед напором юности. Зоя стала разведчицей штаба Западного фронта.
«Мама! Я ухожу на фронт к партизанам. У меня нет сил стоять в стороне, когда фашисты топчут нашу землю и приближаются к Москве».
На обратных адресах писем-треугольников, переправляемых через связников из-за линии фронта, указывалось: «полевая почта № 736, почтовый ящик 14, майору Спрогису для Космодемьянской Зои Анатольевны».
Так начинался путь в бессмертие московской девчонки, остриженной под мальчишку…
Вспоминая о Спрогисе, первый секретарь ЦК ВЛКСМ в годы войны Николай Александрович Михайлов приводит малоизвестный эпизод: ЦК ВЛКСМ, собрав о подвиге Зои подробные материалы, представил в правительство ходатайство о присвоении ей звания Героя Советского Союза.
Не прошло и суток, как ночью в кабинете Н. А. Михайлова раздался телефонный звонок Александра Сергеевича Щербакова. Он занимал посты секретаря ЦК и МГК партии, начальника Главного Политического Управления Красной Армии, руководителя Совинформбюро.
— Вы прислали документы о присвоении Тане звания Героя Советского Союза, — сказал он. — Но откуда вам известно, что Таня — Зоя Космодемьянская?
— У меня лежит ее комсомольский билет с фотографией, — ответил Михайлов. — В Московском горкоме комсомола хранятся другие документы. Есть комсомольцы из части майора Спрогиса, которые признали в Тане Зою Космодемьянскую.
— После публикации в «Правде» и «Комсомольской правде» статей о Тане, — объяснил Щербаков, — к нам обращаются с письмами. Многие родители, потерявшие дочерей, считают, что Таня — их дочь. Если принимать Указ о награждении, то следует избежать ошибки.