В одной из сводок с Ленинградского фронта читаю:
«Юго-западнее и южнее Струги Красные части Н-ского соединения заняли несколько стратегически важных населенных пунктов, уничтожив при этом более 400 солдат и офицеров противника». В боях, говорится далее, участвовали и местные партизаны. Их разведывательная группа напала с тыла на немецких лыжников, уничтожила их до роты и захватила тридцать пленных».
В корреспонденции, переданной с того же участка фронта, сообщается, что в молодежный партизанский отряд товарища О. прибыл из Ленинграда товарищ Т., который вручил народным мстителям боевое знамя ЦК ВЛКСМ, награды и подарки от Центрального штаба партизанского движения.
Еще сводка. Действующая в Львовской области молодежная диверсионно-подрывная группа атаковала вражеский гарнизон, разгромила его живую силу и технику, захватила секретные документы, увела с собой нескольких «языков» — гестаповского майора и трех офицеров связи.
— Зримо вижу эти эпизоды, особенно поездку в Струги Красные, — вспоминает Торицин. — Полет к ленинградским партизанам, действовавшим в указанном районе, четырежды откладывался. То мешали густые туманы над болотами, то фашисты засекали предполагаемые места высадки. Сели с пятой попытки. В этот день партизаны вели ожесточенные сражения с карателями и приданным им лыжным батальоном. В бой с ходу вступила и наша небольшая, но хорошо экипированная и вооруженная группа. После боя мы поздравили партизан с успехом, вручили им знамена ЦК ВЛКСМ и Ленинградского комсомола.
Глубокой скорбью в сердцах ленинградских партизан отозвалась смерть отважных сестер-подпольщиц комсомолок Зинаиды и Клавдии Михайловых из деревни Радоселье Лядского района. По доносу предателя их мать была расстреляна немцами за активную помощь партизанам. Через несколько дней были арестованы и дочери. На допросе они держались мужественно. Это были настоящие героини. Несмотря на жестокие пытки, истязания, которые сменялись всяческими посулами, фашистские палачи ничего не добились. Сестры Михайловы, как и их мать, не выдали тайны, не выдали своих товарищей по подполью и партизан, с которыми были связаны.
К месту казни они шли с высоко поднятой головой, пели «Интернационал». «Мы умираем за правое дело, за Родину. Смерть Гитлеру и его банде!» Таковы были последние слова юных патриоток, прерванные автоматной очередью.
Опасными были рейды в западные области Украины. Туда из центра приходилось добираться сквозь сплошной огонь зенитной артиллерии, через кордоны военно-полевой жандармерии, гестапо, засады националистических банд «лесовиков» Бандеры и Мельника. Можно лишь восхищаться отвагой и изобретательностью неуловимых партизан Дмитрия Медведева и группы легендарного разведчика Николая Кузнецова, против которых бессильны были местные гарнизоны и гестаповские гнезда.
В то время лишь немногие знали, что, выполняя ответственную работу в аппарате ЦК ВЛКСМ, Торицин одновременно был назначен помощником начальника Центрального штаба партизанского движения по работе среди молодежи в тылу врага при Ставке Верховного Главнокомандования. В сфере действия этого штаба теперь была вся воюющая в тылу врага партизанская армия — от Белого моря до Черного.
Почти два года носил Анатолий Васильевич конспиративную кличку «Товарищ Т.». Подмосковные, брянские, смоленские, орловские, белорусские леса; станицы, села и хутора Украины и Северного Кавказа; сталинградские и калмыцкие степи; болотные топи Прибалтики и Ленинградской области; катакомбы Крыма — такова география «визитов» товарища Т. на огненную землю народных мстителей. Незабываемые встречи с Медведевым, Сабуровым, Ковпаком, Федоровым, Коржом, Козловым, Дмитриевым, Лобанком, Емлютиным, Орловским, которые ждут еще описания. Восемь долгих месяцев пробыл в общей сложности Торицин в тылу врага, неся вместе с патриотами все тяготы и невзгоды партизанской жизни.
— Больше всего мне врезался в память сталинградский период, — говорит Анатолий Васильевич. — Здесь еще много не написанных историками страниц. Однажды, в сентябре 1942 года, я был срочно вызван к командующему всеми партизанскими соединениями страны Клименту Ефремовичу Ворошилову и начальнику его Центрального штаба Пантелеймону Кондратьевичу Пономаренко. Там же находились секретарь ЦК Коммунистической партии Белоруссии И. И. Рыжиков и заместитель начальника Центрального штаба по оперативным делам Д. П. Шестаков. К. Е. Ворошилов был, как всегда, немногословен.