...Когда Витя вышел во двор, Репа уже не забивал голы, а сидел на скамейке и скучно ковырял ногтем правый разбитый ботинок.
Вообще-то он никакой не Репа, а Славка Репин. Репа — это прозвище. И очень подходящее. Славка рыжий, на круглых щеках веснушки, и глаза под белыми бровями тоже — вот удивительно! — рыжие.
Репа и Витя Сметанин одногодки. Но сейчас Репа перешел только в пятый класс, он два раза оставался на второй год. Репа говорит, что учиться не любит, потому что от книг болит голова, а когда книга очень непонятная, начинают болеть и зубы. Он собирается стать моряком, чтобы плавать вокруг света. У Репы есть тельняшка, которую он надевает по самым торжественным случаям. Например, когда с соседним двором был финальный футбольный матч, Репа, вратарь, стоял в воротах в тельняшке. Не вратарь он, а настоящий зверь.
Во дворе среди своих сверстников Репа — вожак, потому что бесстрашный и справедливый. А с Витей они дружат, хотя Репа и относится к товарищу немного свысока— считает его маменькиным сынком. И это, если хотите знать, очень несправедливо.
— Совсем ботинки дошли, — озабоченно сказал Репа. — Забежим ко мне, я сандалии обую.
Жил Репа вдвоем с матерью, в полуподвальной комнате. Мать Репы, тетя Роза, работала официанткой в ресторане. Ее почти никогда не бывало дома, и Репа был сам себе хозяин.
По правде говоря, Витя немного побаивался тети Розы. Была она шумной, быстрой, пронзительно и насмешливо смотрели серые горячие глаза, сверкали тяжелые золотые серьги в ушах; когда она бывала дома, все в комнате звенело, мелькало, двигалось; тетя Роза высоким голосом пела песни, готовила обед или ужин, и в таких случаях Витю усаживали за стол, даже насильно, если он не хотел. И была вкусная, обильная, разнообразная еда. Однажды Репа и Витя в один присест съели целую коробку шоколадных конфет. Тетя Роза смотрела, как мальчики едят, смотрела пристально.
Она говорила Репе вроде бы даже со злостью:
— И в кого ты такой прожорливый?
Но готовила обеды и ужины тетя Роза редко — все у нее не было времени, все она пропадала на работе или у подруг. И Репа был предоставлен самому себе, даже часто не накормлен, а в комнате царил веселый беспорядок.
Вот и сейчас... После солнечного света комната казалась совсем темной, а когда глаза привыкли, Витя увидел, что стол завален немытой посудой, кровать с пестрыми подушками не накрыта и в складках одеяла спал, свернувшись клубком, серый кот. На стуле была пепельница, полная окурков, и мундштуки аккуратно сжаты на каждом. Витя хотел спросить, кто же у них курит? Ведь не станет Репа курить дома и оставлять окурки? Но не спросил — постеснялся.
Репа спит на сундуке в углу, и над сундуком висит карта Тихого океана, специальная карта для моряков, на которой обозначены маршруты кораблей, морские течения, рифы, порты и всякие условные знаки, в которых Репа здорово разбирается. Мыс Доброй Надежды на самом конце Африки обведен красным карандашом, и рукой Репы написано: «Здесь я буду».
Каждый раз, когда Витя смотрит на эту карту, ему, непонятно отчего, хочется куда-то ехать, плыть на фрегате под парусами и чтобы в лицо летели соленые брызги, а впереди качался таинственный, ускользающий горизонт.
— С колбасой, да? — спросил Репа, развертывая газету.
— С колбасой, — сказал Витя и вдруг смутился: — Ты ешь.
— Съем, не волнуйся, — усмехнулся Репа.
Репа налил в стакан воды из-под крана и стал есть бутерброд с колбасой, запивая его водой. У него были редкие белые зубы, и жевал он очень сосредоточенно.
— А что мы будем делать на толчке? — спросил Витя.
— Бизнес, — отрезал Репа.
— Я понимаю...
— Ничего ты не понимаешь, — перебил Репа. — Скажи, тебе деньги нужны?
Витя вспомнил о пятерке на кухне, о маминой записке и сказал хмуро:
— Ну, нужны.
— Вот и порядок, — сказал Репа.
— Меня интересует, как мы будем делать бизнес?
— Узнаешь, — опять отрезал Репа. И добавил озабоченно: — Только бы Гвоздь оказался на месте.
— Какой гвоздь? — не понял Витя.
И снова Репа сказал, как отрубил:
— Узнаешь.
Он переобулся в старые сандалии, причесал густые темно-рыжие волосы перед тусклым зеркальцем у водопроводной раковины, сказал:
— Пошли. Мелочь на всякий случай есть?
Витя загремел в кармане мелочью.
Репа был немного ниже Вити, но коренастый, крепкий, на нем как-то особенно ладно сидели застиранная ковбойка и серые затертые техасы с карманами на «молнии». Походка у Репы была независимой, и весь его вид говорил: «Я сам по себе. Понятно?»