— Сначала шалаш, а потом костер и ужин, — распорядился Вовка.
Ничего не скажешь — молодец Вовка! Шалаш он делал мастерски, Витя и Катя были у него подручными. Вовка рубил кустарник, обтесывал жерди, забивал их под углом, связывал, покрикивал на своих подручных:
— Подержи! Стукни здесь! Вяжи крепче.
Вовка даже произнес маленькую речь в защиту леса. Он, подперев сосну натруженной спиной, сказал:
— Имейте в виду и запомните: шалаш всегда надо делать из ольхи. Этот кустарник неценная порода, даже вредный, если хотите знать, он забивает другие молодые деревья. А растет быстро. И просто хулиганство рубить на шалаш молодые березы, рябины или даже осины. Понятно?
— Понятно, — сказала Катя. — Ты, Вовка, прямо лесник.
Мелкие ветки пошли на подстилку. Шалаш получился просторный, добротный; сейчас же в нем поселилась теплая темнота, запахло вянущими листьями.
И тут Катя сказала:
— А теперь давайте мне шалаш делать, поменьше.
— Зачем? — оторопел Вовка.
— Так... — тихо сказала Катя, опустила голову, и щеки ее зарделись.
Мальчики тоже вдруг смутились, а Витя вспомнил вечернее гуляние в Жемчужине, вспомнил Катю в свете уличного фонаря среди совсем взрослых подруг...
— Понятно, — почему-то насмешливо сказал Вовка. — Ладно. Будет тебе отдельный шалаш. Витек, иди руби мелкие ветки.
Шалаш для Кати сделали быстро, и получился он низкий, уютный, похожий на улей. «А Катя пчелка», — подумал Витя, и ему — вот чудеса! — захотелось погладить девочку по голове.
Потом собрали ворох хвороста для костра. Солнце уже пряталось где-то за лесом, но было еще светло, и Вовку осенило:
— Пошли раков ловить! Их здесь страсть сколько в корягах и под берегом.
— Я не умею ловить раков, — признался Витя.
— Да чего уметь-то! Они в норах сидят, головой и клешнями вперед. Увидят руку и цапают. Тут их и хватай, миленьких! Только не зевай! А то раки хитрые. Почуют руку и отплыть могут. Знаешь, они вперед хвостами плавают.
У берега Вовка лег на живот, сунул руку в воду, стал водить там. Лицо у Вовки было замершее, и вдруг оно напряглось. Вовка стремительно вырвал руку — в воде разводил клешнями здоровенный рак, черный, даже чуть-чуть зеленоватый.
— Ой! — вскрикнула Катя.
— Попался, голубчик! — завопил Вовка. — Да их здесь полно! Витек, лезь!
А Вите было страшно. Вдруг вот такой рак схватит под водой за руку? И Вовка понял Витины опасения, не стал на этот раз смеяться.
— Ладно, — снисходительно сказал он. — Первый раз боязно, знаю. Ты мне ведро подставляй.
Витя подставил ведро, и Вовка бросил в него рака. Раку все это не очень понравилось — он сердито возился на дне.
А Вовка опять запустил руку под берег, и через мгновение вытащил второго рака, за ним еще и еще! Вовку охватил азарт: он кричал, свистел, глаза его горели.
— Всех вас переловлю, голубчики! — кричал он. — Я вам покажу, где раки зимуют!
Вовка наловил больше полведра раков.
— Наваришь на ужин, — бросил он Кате, вытирая майкой пот со лба.
Солнце совсем зашло. Стали умолкать птицы.
— Теперь залезем на сосну! — предложил Вовка. Он все еще не мог успокоиться после удачной ловли раков.
— А муравьи? — спросил Витя.
— Надо быстро лезть, они не успеют укусить. За мной! — И Вовка первый полез на сосну, подпрыгнув и схватившись за ветку.
Следом — Витя и Катя (при этом Витя протянул девочке руку).
Вокруг сосны начали носиться и жалобно лаять Альт и Сильва; они прыгали вверх, скребли ствол передними лапами, но ничего не получалось — собаки лазить по деревьям, к сожалению, не умеют.
Муравьи и правда не успевали кусать ребят, которые быстро лезли вверх. Муравьи занимались своими делами: они взад и вперед бегали по шершавому стволу, тащили какие-то личинки, щепки. Витя увидел, как три муравья волокут большую дохлую муху. И зачем она им понадобилась? Неужели они ее сожрут? Муравьям было очень тяжело: двое из них тащили муху задом, упираясь всеми лапками, а третий боком; он забегал то с одной стороны мухи, то с другой и принимался тащить изо всех сил. Муравьи часто останавливались на отдых и, наверно, тяжело дышали. Еще Витя увидел, как два муравья — один бежал вниз, а другой вверх — встретились, ткнулись носами и начали жестикулировать передними лапками. Наверняка спорили!
Ребята все лезли вверх, и перед ними сквозь темные колючие ветки расступалась земля: шире, неоглядней становились поля, были видны медленные изгибы Птахи; скоро и лес на той стороне реки остался внизу и лежал там неспокойным зеленым морем — старая сосна была выше леса! Наконец добрались почти до макушки, дальше лезть было уже невозможно — ствол стал тонким, раскачивался. В ушах посвистывал ветер.